Восемь оборотов. Эпилог

Автор: Harry Cantino
Ориджинал
Категория: джен с элементами слэша
Пейринг: неруанец/кассианин
Жанр: фантастика, приключения, экшн
Саммари:  Представители враждующих рас волею случая оказываются тет-а-тет на неисследованной планете, где сталкиваются с чередой странных явлений. Чтобы выбраться из ловушки обстоятельств, прежде всего нужно разобраться, что происходит; сумеют ли вчерашние враги объединиться и разгадать загадку планеты? 
Размер: миди 
Размещение на других ресурсах: только с разрешения автора
Статус: закончен

Скачать текст целиком можно на фикбуке

Эпилог

Спустя семь месяцев после описанных событий на Кассии пошли слухи о возможном перемирии. Гражданские к этой новости привыкали постепенно, сначала не слишком веря, а затем проникаясь смутной надеждой. Еще через месяц слухи, наконец, подтвердились — были официально назначены переговоры, которые планировалось провести на нейтральной территории. Предварительная встреча сторон прошла успешно; подписание мирного договора, все пункты которого были заранее оговорены, должно было состояться на Кассии, в Мюран-Грахте, столице Республики, в день, который неофициально считался праздником середины лета.

Альбин, который все это время провел на базе, не зная, ожидать ли очередной боевой тревоги, следил за новостями со странным чувством. Ему казалось, что этот хрупкий мир не продлится долго, что война, которая уже стала неотъемлемой частью его взрослой жизни, не может так просто закончиться. Но каждое новое сообщение командования, каждый новый день без стрельбы убеждали его в обратном — война действительно подходила к концу, и он невольно начинал строить планы, уже не связанные с боевыми вылетами и бесконечными патрулированиями.

Когда до подписания мирного договора оставалось около недели, он коротал вечер за игрой в империю в компании РИКа. Звук входящего сообщения отвлек его от доски; он мельком глянул на монитор и удивленно замер. Вместо имени отправителя стояли лишь инициалы, причем совершенно незнакомые; кроме того, сообщение пришло из внешней сети, каким-то немыслимым образом обойдя все блокировки. Заинтригованный, он повернул кресло и, бросив РИКу: «Погоди минутку», дотянулся до клавиатуры. Сообщение долго не открывалось, компьютер дотошно сканировал его на предмет подозрительных вложений, и лишь через полминуты — тридцать секунд, показавшихся невероятно длинными, —  на экране, наконец, появился текст. Он был коротким, всего несколько абзацев, но уже после первых строк Альбину пришлось остановиться, чтобы перечитать. А потом перевести дыхание и перечитать снова.

«Возможно, ты удивишься, увидев это письмо. И даже не сразу поймешь, кто его написал. Но я все-таки думаю, что поступаю верно.

Через несколько дней в Мюран-Грахте состоится подписание мирного договора. Уверен, дата и место тебе известны — я слежу за вашими новостями. Я буду присутствовать на этой встрече в составе  дипломатической делегации. Если после окончания всех формальностей ты захочешь, к примеру, организовать мне небольшую экскурсию по вашей столице, я буду совсем не против.

И да, чуть не забыл, возможно, тебе будет интересно. Вчера на Z-37 отправилась неруанская научная экспедиция. Планируется взять пробы воздуха, грунта и того, что там не слишком успешно имитирует воду. Экспедиция вернется через два дня, и вероятно к моменту подписания договора уже будут получены первые результаты.

Думаю, сейчас ты уже догадался, кто это написал, поэтому подписываюсь настоящим именем.

P.S. Не пытайся его прочитать, язык сломаешь».

Последнее предупреждение было излишним, потому что дальше шла полная абракадабра, занимавшая полторы строки.

— Рога мне в рот, — ошалело прокомментировал Альбин. Сердце дрогнуло и застучало быстрее; его тяжелые толчки отдавались в ушах, словно какой-то шутник бил изнутри в барабанные перепонки.  Альбин машинально взлохматил волосы и еще раз попытался осмыслить прочитанное:

— Это имя или перечисление всех его предков до десятого колена? Кажется, мне придется придумать этому парню новое прозвище, потому что вот это я точно не запомню. Даже после долгих тренировок.

Он встал с кресла и нервно прошелся по комнате. Мысли хаотично вертелись, обгоняя одна другую и не давая возможности ни на чем сосредоточиться. Если бы его сейчас спросили, почему он так разнервничался, он бы вряд ли смог ответить.  Впрочем, какая разница? Забыв, что должен дроиду ход в империи, он снова и снова с глупой улыбкой прокручивал в голове несколько безликих компьютерных  строк, и под кожей  разливалось странное, волнующее и в то же время почти пугающее чувство, которому он не мог — или не хотел — дать названия.

РИК смотрел на него немигающим взглядом четырех расположенных в ряд сканеров, и Альбин был почти уверен, что дроид беззвучно смеялся.

@темы: Оридж

---

Восемь оборотов. Часть IX

Автор: Harry Cantino
Ориджинал
Категория: джен с элементами слэша
Пейринг: неруанец/кассианин
Жанр: фантастика, приключения, экшн
Саммари:  Представители враждующих рас волею случая оказываются тет-а-тет на неисследованной планете, где сталкиваются с чередой странных явлений. Чтобы выбраться из ловушки обстоятельств, прежде всего нужно разобраться, что происходит; сумеют ли вчерашние враги объединиться и разгадать загадку планеты? 
Размер: миди 
Размещение на других ресурсах: только с разрешения автора
Статус: в процессе

Также можно читать на фикбуке



Там, за холмом

Спустя полчаса Террас полностью наладил связь. От Альбина помощи было мало — слишком здесь все было незнакомо, и каждое движение все еще давалось  кассианину  с трудом. 

— Если бы я был один… я бы не справился, — тихо признался он, наблюдая за ловкими смуглыми пальцами неруанца. 

— Если бы ты был один… точнее, если бы тогда, во время патрулирования,  ты за мной не погнался, ты бы сюда не попал, — со странной интонацией отозвался Террас.

— Резонно.

Неруанец выпрямился:

— Ну вот,  все работает.

— Так странно… даже не верится. Я уже думал, мы никогда отсюда не выберемся, — тихо пробормотал Альбин. Террас секунду внимательно смотрел на него, а потом отошел от приборной панели, уступая ему место пилота. 

— Ты можешь отправить сигнал своим.

Альбин на секунду замер.

— А ты?

— Что я?

— Мы же…

— «Враги» — ты хотел сказать?

— Рога мне… — вспылил Альбин, но тут же остыл: — я не знаю.

На несколько минут между ними повисло тяжелое молчание. Альбин не мог знать, о чем думает неруанец, но сам он в который раз думал о том, как странно все изменилось. Кто теперь чей пленник? Учитывая явное физическое превосходство Терраса и то, насколько сейчас он, Альбин, вымотан, неруанец вполне мог не дать ему возможности связаться с кассианской базой. Он мог подать сигнал своим и захватить Альбина в качестве… кого? Источника информации? Почему бы нет. Это был вполне логичный вариант развития событий, но Террас почему-то не делал ничего, чтобы его реализовать. Напротив, спустя пару минут он отошел в угол кабины и с бесстрастным видом уселся там, словно давая понять, что не намерен даже наблюдать за действиями кассианина. Так, словно они не вчерашние враги, а просто случайные товарищи по несчастью, у которых появился шанс выбраться из одной на двоих передряги. 

Альбин с трудом поднялся и подошел к приборной панели. Ладно, думал он, Террас проявил очевидное благородство и дал ему возможность связаться со своей базой. Но тогда как неруанец собирается вести себя дальше? Отправит сообщение на неруанскую базу? Логично. И что тогда? Кто явится сюда первым — неруанцы или кассиане? Планета находится в нейтральной зоне, и расстояние отсюда до их баз примерно одинаковое. Получается, тот, кто явится первым, не только получит назад своего солдата, но еще и пленника в качестве бонуса. Или нет?

Террас, устало прикрыв глаза, сидел с отсутствующим видом. Казалось, его мысли витали не здесь, а где-то в другом, очень далеком месте, и где именно — Альбину никогда не узнать. На секунду кассианин ощутил укол сожаления. Он действительно ничего о Террасе не знает. И, наверное, уже не узнает.

В плотной, как туман, тишине Альбин передал на базу стандартное сообщение. Согласно инструкциям, его передавал любой солдат, который не имел возможности вернуться к месту дислокации сам — в случае отказа техники, серьезного ранения или иных непредвиденных обстоятельств. Отправив сигнал, Альбин отошел от пульта и вдруг с легким недоумением отметил, что кабина начинает странное вращательное движение. Медленное и какое-то… неправильное. Он покачнулся, краем глаза увидел Терраса, который почему-то двигался к нему с обеспокоенным лицом, а потом наступила темнота.

***

Звуки — слишком резкие, от которых хотелось зажать уши — вернулись первыми. Сначала из их какафонии нельзя было вычленить ничего сколько-нибудь вразумительного, но потом Альбин начал смутно различать знакомые интонации. Голос… чей-то голос что-то говорил, и, похоже, обращался  к нему.

С трудом разлепив глаза, Альбин увидел над собой сначала только размытую тень. Он несколько раз моргнул, с некоторым усилием сфокусировал взгляд; тень начала обретать более четкие контуры, и наконец, превратилась в темную, склонившуюся над ним фигуру.  На секунду он подумал, что это Террас.

— Что… случилось?  — едва шевеля губами, пробормотал он.

— Это я хотела бы знать, что случилось, — в знакомом голосе звучали до боли привычные, одновременно и недовольные, и встревоженные интонации. — Как ты оказался на этом всеми забытом куске камня? Тебя подбили в перестрелке? И что это за челнок? Где твой шаттл?

Несмотря на то, что его явно отчитывали, сквозь недовольство прорывались нотки заботы. Либия. Ну конечно, это Либия. Она всегда ругала его, когда волновалась. 

Его приподняли за плечи, и у губ оказалась фляга с водой. Сделав несколько жадных глотков, он прочистил горло и попытался ухмыльнуться.

— Это… долго рассказывать.

В голове калейдоскопом промелькнули последние минуты перед тем, как он отключился — отправка сообщения, неожиданно поплывшая картинка и почему-то — беспокойные глаза Терраса. Альбин понял, что, наверно, провалялся в отключке довольно долго — минимум, пару часов, пока с базы за ним не прислали шаттл. Разумеется, за ним прилетела Либия. И он был почти по-детски рад ее видеть, но вдруг ощутил настойчивую потребность выяснить, где неруанец.

— Ты… не видела здесь… —  он с усилием повернул голову, пытаясь окинуть взглядом кабину.

— Что?

— Не «что», а «кого»… Человека… он…

Либия чуть нахмурилась.

— Ты имеешь в виду — гуманоида? Да… я видела труп. Я имею в виду еще один, помимо этого, — она выразительно кивнула на неподвижное тело пилота.

Альбин замер, внезапно ощутив ком в горле.

— Труп? В смысле… снаружи?

— Да, в паре десятков шагов от шаттла. У него разорваны правый бок и горло. Похоже, работа местного хищника.

Альбин попытался сглотнуть ком, но не достиг больших успехов.

— Как… как он выглядел?

— Хищник? Я его не видела.

— Нет… человек.

— Ну… как гуманоид. Удлиненный безволосый череп. По четыре пальца на руках. Он сильно изуродован, думаю, более точно не опишу.

Только теперь Альбин сумел перевести дыхание, с легким удивлением осознав, что все это время почти не дышал.

— Наверно… ты видела  второго пилота этого челнока.

— Может быть. Но все-таки, что случилось?

— Я расскажу…  потом. Это правда долгая история.

— Но ты спрашивал о каком-то человеке. Ты имел в виду этого гуманоида? Или здесь был кто-то еще?

— Да, был… но тот, кого я имел в виду,  выглядит немного по-другому.

Либия снова нахмурилась.

— Еще я видела какую-то тень возле люка, но, когда я вошла в кабину, здесь уже никого не было. Я решила, что мне показалось.

«Не показалось», — хотел сказать Альбин, но передумал. Это вызвало бы слишком много вопросов, а у него сейчас не было сил на них отвечать.

Впрочем, на свой вопрос ответ он все же получил, правда, не от Либии. Резкий гул стартового двигателя, неожиданно донесшийся снаружи,  заставил его вздрогнуть и рефлекторно повернуть голову в сторону звука.  

— Что это? — Либия напряженно обернулась к люку, привычным движением положив ладонь на излучатель. — Похоже… отсюда только что взлетел шаттл.

Альбин прикрыл глаза и пожал плечами, не комментируя. Звук стартового двигателя неруанского шаттла все еще отдавался у него в ушах, очень медленно затихая. Отдавался странно, как-то болезненно. Слишком громкий. А еще он означал, что Альбин, скорее всего, уже никогда не увидит своего бывшего пленника. И даже, наверное, не узнает его настоящего имени.  

— Кто здесь был? Ты поймал того неруанца? — нахмурилась Либия, снова наклоняясь к нему. — Объясни мне хоть что-нибудь!

— Потом… — устало пробормотал Альбин. — Все потом. А сейчас… давай лучше уберемся отсюда.

— Очень хорошая мысль. Как ты себя чувствуешь? Идти сможешь?

— Да… наверное, смогу.

Либия подставила ему плечо и, обхватив за талию, помогла подняться. Он выпрямился, немного постоял и, поняв, что может обходиться без опоры, медленно двинулся к люку.   Лишь у самого выхода он вдруг спохватился:

— Там, снаружи, была буря. Она…

— Когда я заходила на посадку, видимость была неважной — висел какой-то песчаный туман, — кивнула Либия. — Наверно, это и была буря? Если бы у меня не было твоих точных координат, я бы, скорее всего, не знала, куда садиться. Но потом, когда я приземлилась и открыла люк, никакой бури уже не было. Похоже, погода здесь меняется очень быстро. Странное явление.

Альбин молча кивнул и толкнул люк.  Оранжевый свет хлынул в кабину, словно поток воды, внезапно освобожденной от плотины. Снаружи действительно было на удивление тихо. Красноватый песок простирался безмятежной гладью до самого горизонта, спокойный и неподвижный, словно никогда и не знал ветров; солнце, уже готовое упасть за горизонт, задумчиво скользило косыми лучами по его поверхности, не то ощупывая, не то лаская.  Буря как будто пронеслась в ином измерении, не оставив здесь  следа; лишь справа и слева от шаттла, создавая ощущение дежавю, высились два одинаковых остроконечных холма, которые то ли выросли за те пару часов, что Альбин провел в отключке, то ли уже были здесь, когда они с Террасом обнаружили челнок. Скользя отрешенным взглядом по уже привычному ржаво-красному однообразию, Альбин вдруг поймал себя на мысли, что в этом пейзаже есть что-то медитативное, и даже резкий силуэт «охотника», темневший в паре десятков шагов, не нарушал этой своеобразной гармонии.

— Ты точно расскажешь мне, что произошло? — тихо спросила Либия, убирая с его лба прядь волос.

— Конечно, расскажу, сестренка, — улыбнулся он, легко толкнув ее локтем. — Но когда доберемся до базы, ладно?

— И почему у меня такой непутевый младший брат? — наигранно вздохнула она. — Ладно, на базе так на базе. Рапорт тебе все равно писать придется.

— Эй, я думал, ты напишешь его за меня!

— Обойдешься.

— Слушай, ну ты же знаешь, как скверно у меня получается составлять все эти бумажки.

— Что делать, этому тоже надо учиться.

—  Ты зануда.

—  Пожалуй, в твоих устах это комплимент.

Оказавшись в знакомой кабине «охотника», Альбин тяжело опустился в кресло второго пилота и чуть развернул его в сторону люка. Пока Либия запускала предстартовую проверку систем, он в последний раз бросил взгляд на остроконечные холмы, невольно думая о том, что за одним из них еще несколько минут назад стоял неруанский истребитель.  Было неожиданно тепло от мысли, что Террас дождался приземления кассианского шаттла, и, лишь убедившись, что Альбин тоже сможет убраться с планеты целым и невредимым, запустил стартовые двигатели. Интересно, за штурвалом сидел  он сам или кто-то другой? Альбин не мог этого знать, но почему-то представлял в кресле пилота знакомую широкоплечую фигуру в черно-серой форме  — точнее, в том, что от нее осталось.

Неважно, что в шаттле с Террасом был кто-то еще. Возможно, там было даже несколько таких же смуглых рослых солдат с выбритыми на голове причудливыми орнаментами — для Альбина это не имело никакого значения. Других неруанцев он не знал, но этот конкретный Чужак, как бы странно это звучало, уже не был для него чужаком. Все изменилось за каких-то восемь суток. Восемь неполных оборотов красной планеты с коротким именем Z-37.

***

После возвращения на базу Альбин получил законную увольнительную на три дня. Казалось бы, свободное время и недавние события должны были подтолкнуть его к некоторой рефлексии, но вместо этого он методично напивался в дешевом баре с лаконичным названием «Буль». Когда он писал рапорт, ему казалось, что написанное будет похоже на бред, но в результате, к его немалому удивлению, бумага была принята и даже не вызвала особых вопросов. Вместо этого вопросы вертелись в его собственной голове, и он заглушал их выпивкой, потому что ответов у него не было.

На третий день, немного протрезвев, он с удивлением выяснил, что РИК-6 действительно умеет играть в империю. И что его болтовня неплохо отвлекает от глупых мыслей. А еще он единственный, кто тоже помнит Терраса, кто своими глазами видел его и кто даже долгие месяцы спустя  сможет напомнить Альбину, что все это ему не приснилось.

Вернувшись на службу, Альбин притащил болтливого дроида в новый шаттл, выделил ему место в многострадальной боковой нише, а рядом на всякий случай положил запасной аккумулятор. Не зря «охотники» изначально были задуманы, как шаттлы для двух пилотов — оказалось, что летать в компании всяко приятнее. Альбин все еще не был уверен, что РИК может хоть что-то починить, но как напарник он его в последнее время решительно устраивал.

@темы: Оридж

---

Восемь оборотов. Части VI - VIII

Автор: Harry Cantino
Ориджинал
Категория: джен с элементами слэша
Пейринг: неруанец/кассианин
Жанр: фантастика, приключения, экшн
Саммари:  Представители враждующих рас волею случая оказываются тет-а-тет на неисследованной планете, где сталкиваются с чередой странных явлений. Чтобы выбраться из ловушки обстоятельств, прежде всего нужно разобраться, что происходит; сумеют ли вчерашние враги объединиться и разгадать загадку планеты? 
Размер: миди 
Размещение на других ресурсах: только с разрешения автора
Статус: в процессе

Игра в прятки 

Альбин успел проспать всего около часа, когда его выдернул из забытья какой-то звук. Он резко открыл глаза и осмотрелся — в кабине ничего не изменилось. Сквозь овальное отверстие люка все так же лился мягкий вечерний свет, Террас все так же сидел напротив и, казалось, тоже почти спал. Ничто не нарушало тишины и, будь здесь хоть какие-то насекомые, наверное, можно было бы услышать трепетание крохотных крыльев. Альбин решил, что странный скрежещущий звук ему приснился; он снова опустил тяжелые веки и почти успел провалиться обратно в полудрему, как вдруг сквозь ресницы заметил снаружи какое-то движение. Как будто что-то промелькнуло мимо люка, на секунду перекрыв поток света. Альбин вздрогнул и моментально открыл глаза.

— Террас… мне кажется, там кто-то есть. Неруанец тоже поднял голову:

— Где?

— Снаружи. Возле шаттла. Я видел что-то… или кого-то. Скорее кого-то, потому что оно двигалось.

Террас встал и бесшумно приблизился к отверстию люка. Несколько секунд он молча наблюдал, а потом покачал головой:

— Тебе показалось. Ты сейчас не в лучшей форме.

— Да нет же, не показалось, — упрямо повторил Альбин.

— Тебе уже привиделся я какое-то время назад. В то время как на самом деле я не выходил из шаттла.

Кассианин нахмурился.

— Это… другое.

— Не спорю, галлюцинации бывают разные, — пожал плечами Террас.

Но в этот момент то, что притаилось снаружи, словно решило опровергнуть его слова. Смутная тень снова промелькнула мимо люка. Быстро, но не настолько, чтобы остаться незамеченной. И на этот раз Террас тоже ее увидел.

Не говоря ни слова, он метнулся к люку и на секунду прижался к краю шлюза, пытаясь отследить перемещения существа. Тот, кто был снаружи, тоже, вероятно, притаился, прижавшись к обшивке, но его выдавала длинная тень, падавшая на песок. Альбин, почти бесшумно подойдя к Террасу, молча встал рядом. Излучатель он на всякий случай держал наготове.

— Что там? — чуть слышно спросил он.

— Пока не пойму. Судя по очертаниям тени — гуманоид, — так же тихо отозвался Террас.

Какое-то время они практически не шевелились, чтобы не спугнуть гостя и понять, что он собирается делать. Наконец, спустя две или три мучительно долгие минуты, Террас осторожно выглянул наружу; Альбин высунулся следом, и они оба успели заметить, как двуногое существо ростом примерно с кассианина бросилось наутек.

— Стой! — зачем-то крикнул ему вслед Альбин, вскинув излучатель, а Террас, спрыгнув на песок, без лишних слов кинулся следом. Альбин побежал за ним.

Догнать загадочное существо им не удалось. Оно добежало до чужого шаттла, обогнуло его, а когда оба преследователя, разделившись, тоже оббежали челнок, надеясь перехватить беглеца, тот странным образом исчез. У Альбина тотчас мелькнуло предположение, что он спрятался в шаттле; Террас явно подумал о том же и тихо направился к люку. Альбин, заходя с другой стороны, бросил на него короткий взгляд; они молча кивнули друг другу и подошли вплотную ко входу почти одновременно. Резко распахнув люк, Террас первым прыгнул внутрь; Альбин оказался внутри кабины буквально через доли секунды, и оба быстро осмотрелись. Кабина была пуста. Если не считать тела пилота, все так же лежавшего рядом с перекошенным креслом и, как ни странно, пока не демонстрировавшего никаких признаков трупного разложения. Даже характерного запаха в шаттле не было.

— Ну и куда он делся? — тяжело переводя дыхание, буркнул Альбин, имея в виду существо — или видение — которое они столь неудачно преследовали.

— Мне кажется, гораздо более интересен сейчас вопрос — кто это был. А из ответа на этот вопрос, вполне возможно, стало бы ясно, куда он делся. И был ли он вообще.

Альбин фыркнул.

— Коллективная галлюцинация?

— Или результат воздействия на сознание.

— Воздействия на сознание? Но чьего воздействия?

— Кого-то, кто присутствует здесь. И кого мы пока не видим.

— Не видим?

— Или видим, но не придаем значения.

Альбин ничего не ответил и вышел наружу. Еще раз окинул внимательным взглядом все вокруг вплоть до самого горизонта. Полустертые следы, которые остались на песке, вели к шаттлу, а дальше обрывались, словно по волшебству. Часть следов — Терраса и его самого — обрывалась у люка, а следы беглеца теперь трудно было отыскать, вычленить из суетливой путаницы множества отпечатков. Все слишком перемешалось. Конечно, можно было предположить, что беглец все-таки успел запрыгнуть в кабину, но где он мог там спрятаться? Другие же предположения… других разумных предположений просто не было. Ибо Альбин не готов был допустить, что существо просто растворилось в воздухе или ушло куда-то в толщу песка.

— Надо его искать, — вернувшись в шаттл, решительно сказал он. — Он не мог никуда деться. Следы обрываются у шаттла, не мог же он зарыться в песок. Может, это второй пилот, а в кабине есть какой-то секрет? Какая-то ниша, или еще что-то, где можно укрыться.

Террас скептически покачал головой.

— Судя по внешним размерам шаттла и размерам кабины, вряд ли здесь есть какое-то пространство для подобной ниши. Может, в нижней части… и то вряд ли. Но можно попробовать это проверить.

Он опустился на пол и начал медленно простукивать его, пытаясь по звуку определить, есть ли под облицовочным покрытием пустоты. Звук был неутешительный. Разумеется, этот способ трудно было назвать надежным, но других возможностей у них сейчас не было.

Закончив свое исследование, Террас поднялся и снова покачал головой.

— Вряд ли здесь есть какой-то тайник. Впрочем, я бы удивился, если бы он был.

Альбин прищурился:

— Ты… подумал о чем-то другом?

— Да. Я давно думаю о чем-то другом.

— Может, настало время озвучить свои предположения?

— Может быть.

Террас хотел продолжить, но почему-то передумал и подошел к телу пилота, лежащему у стены. Наклонился, зачем-то еще раз внимательно осмотрел его и снова выпрямился.

— Давай выйдем наружу. Здесь все равно мы никакой информации уже не получим.

— Ты опасаешься мертвого пилота? — фыркнул Альбин.

— Нет. Предпочитаю простор и яркий свет.

— Чтобы лучше видеть истину? Ну, пойдем.

Они вышли наружу. Террас еще раз внимательно взглянул на запутанную цепочку полузасыпанных песком следов, задумчиво потер подборок, который теперь украшала густая черная щетина, и посмотрел на Альбина:

— Я почти уверен, что мы здесь не одни. На этой планете есть нечто… некто разумный. Не обязательно этот некто имеет гуманоидную форму. Точнее, он почти наверняка ее не имеет. Но он… возможно, он играет с нами. Из любопытства, из жажды познания или просто от скуки — не могу сказать. Но пока это единственное разумное объяснение, которое я могу найти всему происходящему.

Альбин несколько секунд молчал, переваривая информацию, а затем скептически пожал плечами.

— Предположим. Но, даже если это действительно правда, что это нам дает? Мы можем как-то вступить с этим существом в контакт? Попросить помощи?

— Вот этого я не знаю.

— Ты думаешь, это существо воздействует на наше сознание и внушает нам некие образы? То есть, на самом деле ничего этого нет? Ни чужого шаттла, ни сбежавшего от нас гуманоида, ни этого бесконечного песка?

— Я бы не исключал и такой вариант. Особенно если учесть появляющиеся и исчезающие холмы, причем практически одинаковые. Странного хищника, которому не причинял вреда излучатель. Этого самого гуманоида, который буквально растворился в воздухе — ибо я по-прежнему уверен, что спрятаться в этом шаттле некуда. И, наконец, тело пилота этого шаттла, которое за сутки не приобрело ни трупных пятен, ни трупного запаха. Оно будто забальзамировано. С точки зрения биологии это выглядит, как минимум, странно.

Альбин задумчиво ковырнул ногой песок.

— В целом звучит логично. Но все-таки, мне кажется, здесь есть какие-то нестыковки.

— Какие?

— Я не могу так сразу ответить… но почему, например, какие-то вещи видим мы оба, а какие-то — я один?

— Ты сейчас о том, что видел меня?

— Да.

— Возможно, таковы правила игры.

Альбин хмыкнул.

— Правила, которых мы не знаем.

— Именно.

Кассианин вздохнул и покачал головой.

— Возможно… в этом и правда есть рациональное зерно. Возможно, я просто не хочу признавать, что мое сознание управляемо. Это… знаешь ли, не особо приятно.

— Знаю, — прервал его Террас. — Но сейчас главный вопрос в другом. Что мы можем сделать? Какую пользу можно извлечь из сложившейся ситуации? Если мы здесь не одни — это само по себе уже можно считать хорошей новостью. Разумные существа иногда помогают другим разумным существам.

— Или избавляются от них, — скептически усмехнулся Альбин.

— Или так. Но, в любом случае, от нас пока не избавились, и можно предполагать, что у существа есть какие-то дальнейшие планы, связанные с нами.

Альбин невольно поежился.

— Не хочу даже думать, что это за планы.

Они помолчали. Террас задумчиво оглянулся на открытый люк и медленно пошел в сторону «охотника». Альбин нагнал его.

— Слушай… а мы как-то можем проверить твою теорию?

— Пока не знаю. Если это действительно игры с сознанием, то нам обоим сложно полагаться на собственное восприятие.

— То есть… если пойти дальше, то можно предположить, что при посадке, например… один из нас погиб… и второму все это только кажется? И я на самом деле сейчас разговариваю не с тобой, а с собственной галлюцинацией?

— Либо это ты кажешься мне.

Альбин, ошеломленный этой мыслью, на секунду остановился.

— Но… зачем все это?

— Я не могу этого знать.

До «охотника» они дошли в молчании. Не сговариваясь, уселись на песок и прислонились к нагретой солнцем обшивке. И только здесь Альбин снова заговорил:

— Слушай. Здесь точно есть нестыковка. Когда я видел тебя… на этом самом месте некоторое время назад… ты делал странные вещи. Но это неважно, я сейчас не об этом. Важно то, что потом, когда я зашел в кабину и поговорил с тобой реальным, ты сказал, что ничего этого не было. Что ты вообще не выходил из шаттла. Вряд ли внушенная мне разумным существом фантазия повела бы себя так… непоследовательно. Ведь если это существо пытается убедить нас в реальности наших фантазий, допускать такую нестыковку просто глупо. Это должно было посеять во мне подозрения. Как, собственно, в итоге и получилось.

Террас немного помолчал, а потом ответил:

— Довольно слабая аргументация. Мы не знаем конечных целей этого существа. У тебя есть другое объяснение всему происходящему?

— Пожалуй, нет.

На этот раз они оба замолчали, и замолчали надолго. Каждому было что обдумать, и мысли эти были неутешительные.

Почти научная гипотеза

Перед сном Альбин впервые за несколько дней позволил себе вволю напиться. Продолжать пить по крохотному глотку было выше его сил, да и вся эта затея с экономией припасов начинала казаться откровенно глупой. Даже если здесь, на одном с ними шарике, и было какое-то разумное существо, помогать оно им явно не собиралось. Или просто не могло. Иначе, имея полный доступ к их мыслям и эмоциям, уже давно сделало бы это.

К утру песок снова начало штормить. На этот раз довольно сильно, но как-то иначе, не так, как в прошлый раз. Террас вышел наружу еще до того, как Альбин окончательно проснулся, и долго наблюдал за песчаной поверхностью. Что он хотел понять, оставалось загадкой, но он делал какие-то свои выводы и время от времени будто что-то отмечал для себя на воображаемой карте, центром которой был кассианский шаттл.

Продрав глаза, Альбин не стал выходить наружу. Ощутив уже знакомую качку, он лишь вяло ругнулся и вытянул затекшие ноги в попытке найти более удобное положение. Меланхолично наблюдая за Террасом через открытый люк, он время от времени снова проваливался в тяжелую дрему. Он заметно ослабел за последние сутки и окончательно потерял желание шевелиться без особой необходимости.

Примерно через час шторм прекратился. Террас вернулся в шаттл и молча уселся напротив Альбина, думая о чем-то своем. Альбин лениво приоткрыл глаза, хотел съязвить по поводу прекратившейся качки и вдруг замер. В проеме люка стоял человек.

— Террас… — одними губами прошептал Альбин, указывая глазами на очередного неожиданного гостя. Уже ни в чем не уверенный, кассианин не спешил озвучивать то, что видел, но Террас мгновенно обернулся и тоже застыл, ничего не ответив, хотя вопрос, собственно, и не прозвучал, а лишь предполагался. Лицо неруанца ничего не выражало; лишь одна бровь чуть заметно дернулась вверх.

— Но это же… ты, — наконец, тихо произнес он.

Альбин сначала не понял. Человек в проеме стоял спиной к свету, отчасти перекрывая поток солнечных лучей и создавая в кабине легкий полумрак. Его лицо с того места, где сидел Альбин, трудно было рассмотреть, но догадка пришла раньше, чем кассианин узнал гостя.

— Рога мне в рот, — тихо прошептал он, приподнимаясь.

— Какому тебе? — мрачно съязвил Террас и, насмешливо поклонившись замершему на пороге человеку, добавил: — Ну, добро пожаловать.

Наверное, этот момент был наиболее абсурдным из всех, что им уже довелось здесь пережить. «Может, это попытка контакта?» — с надеждой промелькнуло в голове Альбина. После всего произошедшего контакт казался ему маловероятным, но вдруг? Он поспешно выпрямился на нетвердых ногах и сделал неловкий приглашающий жест.

— Вы нас понимаете? Кто вы?

Ответом ему была тишина. Человек стоял молча, не двигаясь, и спокойно, даже бесстрастно смотрел на них обоих. Был ли он реален? Альбин не знал. Иногда довольно сложно отличить галлюцинацию от действительности. Машинально протянув руку, кассианин медленно коснулся точной копии самого себя и застыл, ощутив под пальцами прохладную, чуть шершавую кожу. Температура тела у этого парня точно была другой. Значит, хотя бы одно отличие между ними было, причем довольно ощутимое.

— Ты нас понимаешь? — еще раз отчетливо спросил Альбин, глядя в глаза до боли знакомому незнакомцу.

Тот чуть наклонил голову, словно рассматривая его, но снова ничего не ответил. Медленно сделал несколько шагов вглубь кабины, остановился и положил ладонь на перекошенную панель управления.

— Эй, не надо, — машинально попытался остановить его Альбин. Террас молча наблюдал, не сводя глаз с руки странного гостя. Тот, словно в задумчивости, медленно провел пальцами по приборной панели, и вдруг его кисть начала менять окраску, стремительно сливаясь цветом с пластиковым покрытием, которого она касалась. Альбин вздрогнул:

— Ты тоже это видишь? Он обращался к Террасу, но смотреть продолжал на копию самого себя, которая, в свою очередь, задумчиво смотрела на свою меняющую цвет руку. Это выглядело настолько сюрреалистично, что Альбин почти хотел ущипнуть себя, чтобы убедиться, что не спит. Или проснуться, наконец. И желательно, где-нибудь на кассианской базе, среди привычных вещей и знакомых лиц, а не на этой странной планете, которая медленно, но верно сводила его с ума.

— Вижу, — тихо подтвердил Террас, медленно шагнув к гостю.

— Его рука меняет цвет?

— Мимикрирует под приборную панель, — бесстрастно уточнил неруанец.

— Мне кажется…

Альбин не договорил. Его странная копия обернулась к нему, оторвала руку от темного пластика и начала меняться в лице. Сначала изменился цвет кожи, став мутно-серым, потом поплыл нос, глаза начали ползти куда-то на лоб. А потом лицо и вовсе превратилось в хищную маску, напоминая больше зверя, чем человека. Альбин отшатнулся.

— Это же…

— То существо, что напало на нас. Только с телом человека.

Голос неруанца звучал странно спокойно.

— Нам же это не кажется? — зачем-то спросил Альбин.

— Теперь думаю, что нет.

Рука Альбина непроизвольно потянулась к излучателю, но, уже почти коснувшись рукояти, он вспомнил, что здесь это бессмысленно. Вряд ли это существо было более восприимчиво к подобному оружию, чем его собратья. На секунду в голове Альбина мелькнул вопрос — а действительно ли это органика? Впрочем, ответа, как и прежде, не было, да и Альбину было уже наплевать.

Существо медленно развернулось, окинуло пустым взглядом кабину и направилось к выходу. Ему никто не препятствовал; оказавшись у шлюза, оно еще раз оглянулось на приборную панель, под которую пыталось мимикрировать, и бесшумно исчезло в проеме люка. Спустя пару минут, когда Альбин, словно придя в себя, тоже кинулся к люку, рядом с челноком никого уже не было. Странное существо, выйдя из кабины, как будто растворилось в воздухе. Или успешно мимикрировало под унылый ржаво-красный песок.

***

— Думаешь, это действительно какое-то внушение? Форма воздействия на сознание? — Альбин, несмотря на слабость, ходил взад-вперед по кабине, нервно потирая подбородок.

— Уже не уверен.

— А может, местная органика просто усвоила склонность к мимикрии? И копирует все, что видит.

— Возможно, — Террас был уклончив и смотрел куда-то в проем люка, словно там показывали голографическое видео.

— Но откуда вылезли холмы, это никак не объясняет, — сам себе возразил Альбин, проследив за его взглядом.

Террас помолчал, а потом вдруг заметил:

— Почему же, как раз объясняет. Тебе не приходило в голову, что холмы тоже могли быть формой органики?

Альбин на секунду замер, а потом нервно хохотнул:

— Ну да, мимикрия — так по полной. Чего мелочиться!

— Да, что-то в этом роде.

Альбин медленно поднял взгляд:

— Но… ты же не пытаешься сказать…

— Вероятно, ты думаешь о том же, о чем и я. И мне кажется, думаешь верно.

Повисла пауза. Террас какое-то время молча размышлял, а потом продолжил:

— Возможно, некое существо, которое наблюдает за нами и хочет вступить в контакт… не совсем похоже на живое в нашем понимании. Возможно, оно более текучее и изменчивое. Возможно, оно окружает нас, принимая различные формы, и мы даже не догадываемся о его присутствии.

Брови Альбина медленно поползли вверх.

— Ты… имеешь в виду… песок?

— Именно. Тот песок, что у нас под ногами. Подвижный и переменчивый. Который время от времени штормит.

— Но… это невозможно.

— Почему? Кто установил критерии невозможного?

— Да это же..

Альбин не знал, как сформулировать свою мысль, но такая гипотеза казалась ему бредовой.

— А мне казалось, юности свойственна гибкость мышления, — скрестив руки на груди, насмешливо заметил Террас.

— Да иди ты, — выплюнул Альбин и вышел из кабины. Ему нужно было какое-то время, чтобы обдумать это.

Когда спустя полчаса он вернулся в шаттл, Террас рисовал какую-то схему в блокноте, найденном среди сваленного в боковой нише барахла.

— Что ты делаешь?

— Садись. Сейчас объясню.

Альбин неохотно сполз по стене вниз, садясь рядом с неруанцем.

— Ну, и что это за узоры?

— Это не узоры. Я пытался понять, откуда этот… условно назовем его «песок», может черпать информацию для визуальных образов.

— Погоди… ты серьезно?

— Вполне.

— Ладно. Предположим, он действительно живой. Еще и разумный в каком-то смысле. Но тогда… что из того, что мы видели, является частью реального ландшафта этой планеты? Вероятно, ничего?

— Этого я не утверждал. Мы не может знать наверняка. Вероятно, под этим песком есть слой почвы. Возможно даже, что песок не покрывает всю поверхность этой планеты, и где-то есть места, которые заселены иными формами жизни.

— Как ты себе это представляешь?

— Пока смутно, — усмехнулся Террас.

— Ну, хорошо, что не только у меня скверное воображение.

— Дело не в воображении, а в научном обосновании. К сожалению, моих знаний в области расширенной биологии недостаточно, чтобы понять, насколько правдоподобна моя гипотеза. Здесь возникает сразу несколько вопросов.

— У меня возникает только один, но неважно. Что за вопросы?

— Например, как этот гигантский организм питается. Как взаимодействует с окружающей средой. Судя по всему, у него есть органы зрения или какой-то их аналог, хотя я могу и ошибаться — возможно, он черпает ту информацию, что мы получаем визуально, каким-то иным способом, например, при помощи тактильного контакта.

Альбин начал терять терпение.

— Слушай, все это безумно интересно, но какой нам от этого прок?

— Сейчас объясню. Если этот… песок действительно копирует все, что видит, как он скопировал тебя, например, а потом пытался копировать приборную панель, то, вероятно, он где-то видел и холмы, и хищника, который на нас напал, и деревья с красными листьями.

Альбин поперхнулся.

— И ручей, — вдруг сказал он, вспомнив загадочное нечто, лишь при поверхностном взгляде напоминавшее воду.

— Именно. И ручей. Тебе не кажется, что моя гипотеза многое объясняет?

— Ну… — Альбин немного помолчал, — может быть. Но на эту органику, как ни странно, не действует излучатель.

— Потому что, вероятно, это какая-то принципиально иная форма жизни. Судя по всему, даже основанная не на углероде.

— А на чем? На кремнии? — нервно хохотнул Альбин.

— Я бы этого не исключал.

— То есть, это существо не просто напоминает песок, оно действительно… песок? Только живой и мыслящий?

— Не стоит все упрощать, но… да, что-то в этом роде.

— Рога мне в рот.

— Ты это уже говорил.

— Сейчас? — съязвил Альбин.

— Нет, раньше. Но на самом деле, ты повторяешь это довольно часто.

— Ну извини, что мои идиомы не блещут разнообразием.

— Неважно. Мы отвлеклись от темы.

— Верно. Так на чем мы остановились? Какой нам от всего этого прок, если не ошибаюсь.

— Именно. Давай подумаем, откуда песок мог черпать визуальную информацию. Возможно, он отобразил природу, скажем, другой местности. Или то, что было здесь раньше, до каких-то природных катаклизмов. Или… то, что ему показали гости этой планеты.

— Гости?

— Возможно, невольные гости. Как ты и я.

— Ты думаешь? — Альбин начинал понимать.

— Да. Тот шаттл, что мы видели, мог тоже быть ненастоящим. Существо могло видеть его где-то в другом месте, и воссоздать здесь его копию.

— То есть…

— Именно. Судя по внешнему виду копии, реальный шаттл почти не поврежден — разумеется, если считать, что моя гипотеза верна. Вполне возможно, если мы этот шаттл найдем, мы сможем воспользоваться им.

— Если не для того, чтобы свалить отсюда, то хотя бы для связи с базой, — закончил его мысль Альбин. — Знаешь, а твое предположение действительно многое объясняет. Я все думал, почему в этом шаттле вообще ничего не работает, хотя пострадал он при посадке гораздо меньше, чем наш. А если это просто бутафория… то все становится на свои места.

— Наконец-то ты начинаешь понимать. Должен сказать, тебе понадобилось на десять минут больше, чем я рассчитывал. Поначалу ты казался мне более сообразительным.

— Эй, не язви! Лучше скажи вот что…

— Что?

— Как мы, по-твоему, найдем этот шаттл. Мы же понятия не имеем, где это существо могло его видеть.

— А вот для этого я и предлагал тебе посмотреть на бумагу.

— Да, но ты так и не ответил, что это за абстрактная живопись.

— Я предположил, что тебе понадобится что-то вроде предисловия. И оказался прав.

— Ладно, над моей тупостью будешь иронизировать потом. Что это за схема?

— Помнишь те волны, что мы наблюдали?

— Когда песок штормило? Помню, как не помнить. У нашего гостеприимного хозяина было похмелье?

— Мы можем у него спросить. Потом. Но я заметил, что волны расходились от некоего центра, и положение этого центра время от времени менялось.

— И?

— И я предположил, что таким образом существо хочет что-то нам показать. Или отмечает что-то интересное для себя. Второе вероятнее.

— Почему ты так решил?

— Потому что сначала центром этих волн был наш челнок — несомненно, интересный для существа объект. Как минимум, своей новизной. А потом центр сместился куда-то к северо-западу. Я прикинул, что этот центр должен быть не очень далеко отсюда. Вполне возможно, там находится другой шаттл. И мы можем, руководствуясь этой схемой, попробовать его отыскать.

Альбин молчал. Он не мог решить, насколько все это правдоподобно звучит. Но терять им было нечего, и проверить гипотезу неруанца имело смысл.

— Ладно, предположим, что в этом есть зерно истины. Насколько это далеко? Сможем ли мы туда добраться пешим ходом и раньше, чем сдохнем от обезвоживания?

— Думаю, да. По приблизительным подсчетам, это около одного дня пути. В любом случае, стоит попробовать.

Альбин задумался. Других вариантов все равно не было. Тихо умирать, забившись в свою нору — то бишь челнок — теперь казалось глупым.

— Ты прав. Стоит попробовать.

До заката оставалось около получаса, и Альбин согласился с Террасом в том, что выходить в ночь неразумно. Решено было дождаться утра.

Через пески

Ночь прошла как обычно — тихо и без происшествий. Возможно, песок тоже предпочитал спать по ночам? Трудно было сказать, но ночи здесь были самым спокойным временем, если не считать периодических легких штормов.

На рассвете Альбин и Террас немного поели и выпили по несколько глотков воды — для перехода нужны были силы. Затем Альбин положил в рюкзак остатки сухпайка, две фляги, на дне которых еще что-то уныло плескалось, мини-дроида и аптечку.

— Будем нести по очереди. Разделить ношу не получится, второго рюкзака нет.

Террас пожал плечами:

— Могу нести я.

— Это еще почему?

— Неруанцы выносливее. На Неру жизнь развивалась в довольно неблагоприятных условиях…

— Только не начинай толкать теорию о расовом превосходстве, — выразительно скривился Альбин.

— Даже не думал, — усмехнулся Террас.

Он без дальнейших дискуссий закинул на плечо уже застегнутый рюкзак и вышел наружу. Альбин хотел отпустить колкость, но передумал; окинул кабину задумчивым взглядом и, молча постояв секунду, вышел следом.

— Теперь все зависит от того, верна ли твоя теория, — сказал он, глядя на быстро светлеющий горизонт.

— У тебя есть другие идеи?

Альбин пожал плечами:

— Нет.

— Тогда пойдем.

Кассианин кивнул. Террас еще раз сверился со своей схемой и электронным компасом, а затем кивком указал направление:

— Нам нужно все время идти на северо-запад.

— И насколько далеко?

— Порядка двадцати стандартных единиц.

— Я не понимаю в ваших стандартных единицах, — поморщился Альбин.

— Это не очень много, — обтекаемо отозвался Террас.

Альбин взъерошил волосы на затылке и без лишних слов зашагал в указанном направлении. Террас поудобнее закинул на плечо рюкзак и, быстро нагнав кассианина, пошел рядом. Две пары ног в высоких военных ботинках проваливались глубоко в сыпучий песок, а бледно-красное солнце величественно выплывало из-за горизонта.

***

Первые два часа дорога была спокойной и даже скучноватой. Террас время от времени сверялся с компасом и при необходимости корректировал направление. Идти было тяжело, и особого желания разговаривать не возникало — лишь изредка они перебрасывались короткими фразами, после чего диалог затухал сам собой, как вялый костерок, в который забыли подбросить дров.

— Не будь у нас компаса, мы бы потерялись в этом море песка. Никаких ориентиров. Интересно, этому… песку не скучно так жить?

— Вероятно, нет. Как мы могли заметить, он вполне успешно сам себя развлекает.

— Ну да, если верить твоей гипотезе.

— Если она не верна, мы, вероятно, скоро об этом узнаем.

После подобной короткой, но содержательной беседы Альбин негромко фыркал и замолкал, не видя смысла попусту тратить силы. Они ненадолго останавливались, немного отдыхали и снова двигались дальше.

— А ты уверен, что мы правильно идем?

— А можно ходить правильно и неправильно?

— Ой, не язви, все равно не получается.

— Я и не пытался.

Когда солнце достигло апогея, они остановились на привал и достали фляги с водой. Жажда стала невыносимой, и Альбин, сделав три коротких глотка, с трудом удержался от желания проглотить и последние драгоценные капли. Если догадка Терраса ошибочна и они не найдут чужой шаттл, то их шансы выжить все равно устремятся к нулю. Впрочем, даже если они найдут челнок, он может оказаться таким же мертвым и бесполезным, как и его копия. Сколько у них осталось времени? Альбин невольно задавал себе этот вопрос и, глядя на Терраса, пытался угадать, думает ли он о том же.

Угадать было невозможно. Неруанец оставался невозмутимым, словно ученый, со стороны наблюдающий за тем, как в бескрайнем море песка копошится пара загадочных насекомых. Альбин чуть слышно вздохнул, с трудом заставил себя закрыть флягу и медленно поднялся на ноги.

— Пойдем. Будем считать, отдохнули.

Террас кивнул:

— По моим подсчетам, уже недалеко.

Он тоже поднялся и вдруг замер на секунду, как будто прислушиваясь. Альбин насторожился:

— Что случилось?

— Пока не знаю.

Впрочем, спустя пару мгновений Альбин тоже это услышал. Странный звук, как будто поднимающийся из-под земли. Тихий, протяжный, ни на что не похожий. Тревожный.

— Мне кажется, начинается буря, — негромко сказал Террас.

— Буря? Откуда ты знаешь? Здесь не бывает бурь.

Неруанец покачал головой.

— Мы не можем этого знать. Мы здесь всего около восьми суток по местному времени.

— Ладно, но почему ты решил, что это буря?

Террас не ответил. Он лишь повернулся в сторону звука, а в следующую секунду Альбин понял, что неруанец прав. Резкий порыв ветра рванул его форменную куртку и взметнул облако песка; им обоим пришлось зажмуриться и отвернуться, чтобы уберечь глаза от колких, как стеклянная крошка, песчинок.

— Рога мн… здесь даже укрыться негде, — едва открыв рот, Альбин тут же пожалел об этом.

— Поэтому придется идти дальше, — отозвался Террас, прикрывая лицо рукой.

— А вдруг здесь бывают дожди? — Альбину тоже пришлось прикрыться рукавом и повысить голос, потому что ветер быстро усиливался.

— Я бы на это слишком не рассчитывал, но небольшая вероятность есть.

Пряча глаза от пыли, Террас попытался свериться с компасом. Теперь, в непредсказуемых объятиях просыпающейся стихии, потерять направление было еще легче, чем прежде. Спустя несколько секунд неруанцу с трудом удалось сориентироваться.

— Иди за мной, — бросил он Альбину и, пригнув голову, пошел против ветра.

Минут двадцать им удавалось идти почти с прежней скоростью, прикрывая глаза и нос рукавами. Но ветер усиливался с каждой минутой, и двигаться становилось все труднее; ноги вязли в песке, глаза слезились, колючий воздух царапал горло. Приступы кашля вынуждали обоих время от времени приостанавливаться и сгибаться почти пополам, в рефлекторной попытке избавиться от проникающей в легкие пыли. Становилось очевидным, что еще немного — и продираться сквозь бурю станет невозможно. Хорошо, если песчаный туман позволит хотя бы дышать.

— Погоди, — прохрипел Альбин, замедляя шаг. — Так… не выйдет. Надо что-то придумать.

Террас тоже остановился и пригнулся, сипло кашляя.

— Можно… попробовать… замотать лицо куском ткани, — наконец, с трудом выговорил он. — Но… глаза все равно нельзя закрывать.

— Я скоро… не смогу идти, — пробормотал кассианин, с очередным порывом ветра обессилено опускаясь на песок.

Террас немного помолчал и медленно опустился с ним рядом.

— Я помогу, — тихо сказал он. — Надо двигаться. Мы не можем знать, когда это закончится. Если мы остановимся… нас просто занесет песком.

И он снова был прав. Их ноги уже погрузились в песок практически полностью, и каждый порыв ветра приносил новую порцию мелкой пыли. Альбин вяло шевельнулся, пытаясь вытащить увязший ботинок. Террас покачал головой и начал молча отдирать от своей куртки рукав.

— Это… не особо… поможет, — просипел кассианин, снова заходясь в приступе кашля.

Террас, ничего не ответив, быстро разорвал рукав по шву, а затем — на две длинные узкие полосы. Плотная ткань хлопала под ветром в его руках, как несуразной формы парус. Альбин уже почти ничего не видел, только слышал эти хлопки; потом что-то грубое коснулось его лица, и ловкие пальцы завязали жесткий узел на затылке. Дышать сразу стало немного легче; глаза все еще застилала пелена из пыли и рефлекторных слез, но удушливый кашель немного отпустил, и теперь можно было хотя бы попытаться двигаться дальше. Не идти, потому что это уже не представлялось возможным, а именно двигаться — на четвереньках, ползком, как получится. Пока ветер не заставит их упасть окончательно и не зароет в песчаную пыль.

Террас молча повязал себе такой же импровизированный платок, какой только что повязал Альбину, и с трудом выбрался из образовавшегося песчаного заноса. Затем помог выбраться кассианину и с силой потянул его вперед. Альбин с трудом заставлял себя шевелиться; теперь они преодолевали расстояние в пару шагов в лучшем случае за минуту, пот валил с них градом и мгновенно высыхал, не успевая впитаться в одежду. Неруанец дважды пытался подняться во весь рост, и дважды ветер сбивал его с ног; тогда он оставил попытки встать и теперь оба скорее ползли, опираясь на локти и то и дело опуская головы, тщетно пытаясь уберечь глаза. Террас несколько раз порывался свериться с компасом, чуть слышно ругался — Альбин не понимал ни слова. Он снова и снова ловил себя на мысли, что ему уже все равно. Все равно, чем это закончится, лишь бы оно закончилось, и наступила долгожданная тишина.

— Мы… не найдем этот вонючий шаттл… — пробормотал он, в который раз падая лицом в песок и с усилием выбираясь из мгновенно образовавшегося заноса. — Хватит. Это… бессмысленно…

— Прекрати, — хрипло перебил его Террас.

— Мы… даже не знаем… что ищем…

— Молчи и двигайся. Я хочу, чтобы ты мне верил.

Это прозвучало так неожиданно, что Альбин даже перестал спорить. Да и сил спорить не было. Их вообще практически не было. Мгновениями кассианин почти отключался, и ржавую мглу перед глазами сменяла темнота.

— Я… больше не могу… иди сам, — едва различимо выдохнул он и уронил голову на руки.

Террас хотел что-то ответить, но вдруг замер, смаргивая мутную пелену и вглядываясь куда-то вперед.

— Альбин…

Кассианин даже не шевельнулся. Террас еще секунду молчал, продолжая всматриваться в беснующуюся пыль, а потом решительно встряхнул его за плечо.

— Там… что-то есть.

***

У Альбина даже не было сил удивиться, когда он вслед за Террасом смутно разглядел темный, обтекаемой формы силуэт, до которого оставалось около полутора десятков шагов. «Что-то» действительно оказалось шаттлом. Изящный удлиненный челнок — точная копия того, что они уже видели, — был наполовину занесен песком. Чтобы преодолеть оставшееся до него расстояние, потребовалось ползти, захлебываясь пылью, долгих пятнадцать минут. К счастью, люк, как и в случае с копией, оказался приоткрыт; втолкнув внутрь Альбина, Террас с усилием вполз следом и тяжело привалился к прохладной переборке.

— Я… сказал же — верь мне, — чуть отдышавшись, прохрипел он. На него снова напал кашель — дыхательные пути пытались избавиться от набившихся внутрь колких песчинок. Альбин коротко глянул на него и тоже закашлялся, но сквозь кашель и слезы его губы исказила короткая усмешка.

— Невероятно… если честно, я думал… нас просто занесет песком. Я… точно не сплю? Рога мне… но кажется, ты оказался прав. Неужели мы сможем убраться отсюда?

Он помолчал, пытаясь восстановить дыхание, а потом заговорил снова:

— Знаешь… — его голос был похож на скрежет, и ему пришлось сделать паузу, прежде чем продолжить, — я тут подумал. Раз твоя теория верна… а теперь мне сложно с этим спорить, хотя еще кое-что надо проверить…

— И что, если она верна?

— Тогда, получается, те песчинки, которых мы наглотались… пустят в нас корни и будут жить внутри, как паразиты?

Террас усмехнулся.

— Не думаю. Мне кажется… это не паразит.

— А что оно тогда? Существо, состоящее из отдельных песчинок? Я… не понимаю.

— Возможно… какая-то форма коллективного разума.

— Ладно, — Альбин, почти восстановив дыхание, осмотрелся. — Сейчас… мне на это плевать.

Террас кивнул:

— Сейчас надо разобраться с панелью управления этого чуда техники. Если нам повезет, возможно, эта посудина даже сможет взлететь. Но сначала…

Он тяжело поднялся и, подойдя к неподвижному телу пилота — абсолютно такому же и лежащему в той же позе, в какой они видели его в шаттле-близнеце несколько суток назад, — на всякий случай осмотрел его.

— Ты думаешь, он может быть жив? — удивленно спросил Альбин.

Террас молча перевернул тело, окинул его еще одним коротким взглядом и выпрямился:

— Нет. Уже не думаю. На теле появились признаки трупных изменений. Обнаружить его живым априори было маловероятно, но… раз уж мы здесь, я должен был проверить.

Альбин ничего не сказал, но у него невольно мелькнула мысль, что он сам вряд ли даже подумал бы о чем-то подобном. Наверное. Слишком ничтожны были шансы, что пилот мог оказаться жив. И потом, у него могла быть совершенно иная физиология. И эта простая гуманность — гуманность неруанца, одного из тех, кого кассиане привыкли считать монстрами — оставила в душе Альбина странный, ему самому непонятный след.

Тем временем Террас обошел мертвое тело и подошел к панели управления.

— На вид все не так плохо, — заметил он, разглядывая приборы. — Во всяком случае, явных повреждений я пока не вижу.

С третьей попытки он сумел включить систему освещения, и по бокам кабины вспыхнули две полосы ровного белого света. Бросив на одну из них короткий удовлетворенный взгляд, неруанец принялся более подробно изучать приборную панель.

— Да, челнок был скопирован во всех подробностях. Но, в отличие от копии, здесь, к счастью, кое-что работает.

Под его пальцами на панели один за другим загорались индикаторы, оживали крохотные мониторы, вспыхивали цифровые табло. В душе Альбина, который уже едва мог пошевелиться и лишь молча наблюдал, с каждой секундой крепла надежда.

— Эта штука немного напоминает мой старый шаттл, — задумчиво заметил Террас, легко касаясь сенсорных клавиш.

— Ты думаешь… она сможет оторвать свой зад от поверхности? — тихо и недоверчиво спросил Альбин.

— Это пока под вопросом. Пытаюсь выяснить.

Альбин невольно задержал дыхание, ожидая вердикта. Террас еще с минуту колдовал над приборной панелью, а потом покачал головой:

— Нет, взлететь мы на этом не сможем. Хотя на это я особо и не рассчитывал, если честно. Для аварийной посадки нужны веские причины. Но…

— Но?

— Но связь…

Террас еще раз пробежался пальцами по сенсорным клавишам и закончил:

— Связь, похоже, работает.

Альбин хотел что-то сказать, но только шумно выдохнул. После нескольких суток почти полной безнадежности в это трудно было поверить — у них наконец появилась возможность отправить сообщение, просьбу о помощи. Реальный, почти осязаемый шанс выбраться. Выжить, оставить позади абсурдный мир живого песка и вернуться домой.

@темы: Оридж

---

Восемь оборотов. Части III - V

Автор: Harry Cantino
Ориджинал
Категория: пожалуй, джен, но присутствуют элементы слэша
Пейринг: неруанец/кассианин
Жанр: фантастика, приключения, экшн
Саммари:  Представители враждующих рас волею случая оказываются тет-а-тет на неисследованной планете, где сталкиваются с чередой странных явлений. Чтобы выбраться из ловушки обстоятельств, прежде всего нужно разобраться, что происходит; сумеют ли вчерашние враги объединиться и разгадать загадку планеты? 
Размер: миди 
Размещение на других ресурсах: только с разрешения автора
Статус: в процессе

Флора и фауна

Ночь прошла тихо. Когда Альбин проснулся, было еще темно, а неруанец молча смотрел в полумрак, причудливо подсвеченный зелеными и красными индикаторами. Спал ли он вообще? Альбин не был в этом уверен, но спрашивать не стал. В молчании они дождались рассвета; кассианин открыл внешний люк и задумчиво наблюдал, как кроваво-красный диск чужого солнца медленно поднимается над горизонтом.

От молчаливого созерцания его отвлек пленник.

— Предлагаю выйти наружу и разделиться, — неожиданно подал голос он. Прикованный браслетами к приборной панели, он сидел, привалившись спиной к креслу второго пилота. — Все наши шансы выжить так или иначе связаны с теми ресурсами, что мы сумеем здесь найти. Кроме того, я бы не исключал возможности, что здесь есть разумная жизнь, пусть даже и не слишком цивилизованная. Надо продолжить поиски.

Альбин несколько секунд молчал, размышляя.

— Выйти наружу — мысль разумная, все равно на этой посудине нам делать нечего, — наконец, отозвался он. — Но разделяться — нет. Не вижу в этом никакого практического смысла.

— Не доверяешь, — бесстрастно заметил пленник, не выказывая ни досады, ни сожаления. Он не задавал вопрос, лишь констатировал факт, и казалось, этот факт так же мало волновал его, как информация о взаимоотношениях двух амеб где-нибудь за тысячу световых лет отсюда.

Альбин промолчал. Какой смысл в подобной ситуации обсуждать вопросы доверия? Вместо этого он подошел к неруанцу, отцепил его наручники от металлической стойки и снова сковал ему руки, но уже не за спиной, а впереди, чтобы не причинять лишнего дискомфорта.

— Лучше скажи, как тебя звать. Надо же нам как-то разговаривать.

Неруанец помолчал, разминая кисти, насколько позволяли стальные браслеты, а потом ровно сказал:

— Мое имя ты вряд ли выговоришь.

— И как мне в таком случае тебя называть? «Тот парень с непроизносимым именем»?

— Можешь называть меня Террас.

Альбин усмехнулся краем губ.

— «Чужак»? Твои идеи не блещут оригинальностью. Но ладно, Террас, так Террас. Поешь, если хочешь, и пойдем, посмотрим, не появилось ли здесь за ночь что-то вроде озера. Или лужи, на худой конец, но с нормальной водой, а не с тем киселем, что мы видели вчера.

Террас покачал головой:

— Я не голоден. И я думаю, тебе стоит взять излучатель.

— Ты не поверишь, но именно это я и собирался сделать.

Выбравшись наружу, первым делом они осмотрелись. Не ожидая особых перемен в однообразном пейзаже, Альбин повертел головой и вдруг замер, с удивлением глядя на северо-восток. Еще вчера вечером там ничего не было, а сегодня появился холм — такой же, какой они уже разглядывали накануне, только этот вырос с другой стороны от шаттла. Таким образом, теперь они находились в окружении двух одинаковых глыб песка, хотя больше ничего примечательного вокруг по-прежнему не наблюдалось. Но откуда за ночь появился новый холм? Ничего не понимая, Альбин сделал несколько шагов в его сторону и остановился, озадаченно потирая начинавшую колоться щетину.

— Скажи, что ты тоже это видишь, — негромко заметил он, обернувшись к пленнику. — Его что, за ночь ветром намело?

Террас, который тоже чуть озадаченно смотрел на новый элемент не слишком богатого ландшафта, медленно покачал головой.

— Маловероятно. Сейчас воздух почти неподвижен, но даже если ночью здесь бушуют ветра, такой холм за одну ночь… не думаю.

Альбин решительно двинулся к новоиспеченной достопримечательности.

— Пойдем. Глянем, что еще там ветром намело.

Когда они подошли к холму, оказалось, что он действительно практически не отличается от того, который они уже видели вчера. По другую его сторону обнаружилась такая же группа низкорослых деревьев, а между ними так же струился ручей. Ручей с вязкой прозрачной жидкостью, скорее всего, непригодной для питья.

— Как поразительно быстро здесь растут деревья, — окинув взглядом крохотную рощицу, заметил Террас. На его лице отражался легкий скептицизм. — Я начинаю сомневаться, что это деревья, а не какая-нибудь удачная бутафория.

Альбин озадаченно потер подбородок.

— Бутафория? Но зачем?

— Вот и я не знаю, зачем. Одно могу сказать с уверенностью — нам стоит быть внимательнее.

Альбин хмыкнул.

— Ты снова думаешь о разумных формах жизни?

— С каждой минутой это кажется мне все более вероятным.

В этот момент между деревьев мелькнуло что-то бурое; Альбин резко выпрямился и вскинул излучатель.

— Ты тоже это видел?

— Да. — Террас чуть нахмурился. — Похоже, жизненные формы нашли нас сами… хотя пока сложно сказать, насколько они разумные.

Не успели они обменяться следующей парой фраз, как за их спинами, словно в подтверждение слов неруанца, раздался низкий гортанный рык. Альбин молниеносно развернулся и увидел застывшую в десяти шагах огромную грязно-бурую тушу. Как этот тюк всклокоченной шерсти на коротких когтистых лапах умудрился подкрасться незамеченным, оставалось лишь гадать, вот только на это не было времени — зверь явно приготовился к прыжку; кассианин, не тратя времени на раздумья, коротким точным движением вскинул излучатель и выстрелил. Он не успел заметить, попал ли, но местный хищник, похоже, впечатлен не был; рыкнув еще раз, протяжно и низко, он оскалил кривые желтоватые клыки и прыгнул. В последний момент Альбин успел откатиться в сторону, краем глаза уловив, как Террас сделал то же самое.

На счастье, они оба оказались практически невредимы, но следующая атака зверя могла поставить точку в их недолгой исследовательской миссии. Оказавшись под не слишком надежным прикрытием чахлого деревца и дыша, как загнанное животное, Альбин судорожно дернул переключатель мощности на максимум и снова выстрелил, затем еще и еще — почти без пауз. Хищник замер в нескольких шагах, но смертельно раненным точно не выглядел — даже крови на бурой шерсти, казалось, не было. Альбин, слегка озадаченный, быстро осмотрел оружие, уже сомневаясь в его исправности, и в этот самый момент зверь прыгнул снова. Кассианин вскинул голову, но успел сделать лишь бессмысленную попытку пригнуться, а потом наступила темнота.

***

Бесконечное поле было усыпано синими, как вечернее небо, бусинами цветов. Альбин не знал их названия, но хорошо помнил их запах — яркий, сильный, головокружительно сладкий. Этот запах мгновениями туманил сознание, и казалось, что край неба сливается с полем, подернутым синеватой рябью, а горизонт размывается, словно ненужная линия, проведенная по ошибке и, наконец, залитая настоящими, сочными красками. Альбин лежал в траве, глядя куда-то вверх и широко раскинув руки, словно пытаясь обнять ветер: он как будто находился внутри полого шара, одна половина которого была усеяна зеленым и синим, а другая — синим и оранжевым, почти золотым. Как на виртуальной карусели из детства, которая дарила ощущение сказки. А еще ощущение полета. Сколько он себя помнил, он всегда хотел летать.

Но сейчас он думал не только об этом. Не только об изящных истребителях, стоящих в доках космодрома, а еще о хмуром черноглазом парне, который на одном из них умудрился совершить невозможное — пройти на дельта-двигателе сквозь игольное ушко Колец Кассии. Между двумя поясами астероидов, находящимися так близко, что зазор считался непроходимым. Во всяком случае, до того дня, когда один смельчак доказал обратное.

Альбин запомнил имя парня, дважды названное в коротком выпуске новостей — Гай Тан. Тогда он не мог знать, что через два дня увидит его снова — на вечеринке студентов летной академии, на которую он сам попадет случайно. Наверное, он впервые выпил столько бренди за один вечер, а потом… Потом он как в тумане смотрел в лицо Гая, с которым почему-то оказался в самом безлюдном уголке кампуса. Вокруг шелестели высокие сребролистые сендаолики, казавшиеся призрачными в тусклом свете фонарей, в разговор врывались обрывки музыки, доносившиеся из окон общежития. Гай о чем-то рассказывал, Альбин — заворожено слушал, и это длилось целую вечность. О чем они тогда говорили? Альбин не мог бы теперь сказать. Часть событий того вечера потерялась, рассыпалась по неведомым закоулкам памяти, но забыть то смутное, неосознанное желание, которое просыпалось в нем рядом с Гаем, Альбин так и не смог.

Ему было восемнадцать, Гаю — двадцать девять; после той вечеринки они виделись еще несколько раз, а потом Гая отправили в трехлетнюю исследовательскую миссию, и Альбин больше его не видел. Но сейчас, лежа в бескрайнем поле, подернутом синеватой рябью, — так же, как много раз прежде — он почти видел лицо Гая, таким, каким оно было в их первую встречу, и слышал его слова: «Поступай в летную академию. Есть вещи, которые никогда тебя не отпустят».

А потом его голос почему-то стал меняться. Он стал ниже, в нем появились холодные металлические нотки и непривычный акцент. А потом…

— Посмотри на меня. Сколько пальцев я показываю?

Альбин попытался вдохнуть, закашлялся и хрипло пробормотал:

— Что?

— Сколько пальцев? — четко и настойчиво повторил голос.

С трудом разлепив глаза и попытавшись сфокусировать взгляд, Альбин увидел широкие хищные брови с крупными шипами, глубоко посаженные темные глаза и, прямо у себя перед носом, — смуглую руку с двумя оттопыренными пальцами.

— Два, — мрачно прохрипел он после паузы, отталкивая чужую ладонь. На смуглых запястьях звякнули наручники, и сознание окончательно вернулось в реальность.

— Где эта лохматая туша? — с трудом повернув голову, Альбин попытался осмотреться.

— Как ни странно, ретировалась.

— В смысле?

— Я ударил зверя наручниками и попробовал применить болевой прием. Не могу сказать, как у местных расположены нервные стволы, но, то ли прием подействовал, то ли на зверя повлияло что-то еще, но он счел за лучшее уйти.

Окинув неруанца беглым взглядом, Альбин только теперь заметил, что форма на его груди порвана, и ткань местами испачкана синим.

— Ты хочешь сказать… что справился с ним голыми руками?

— Не совсем. Но мое противодействие почему-то его напугало.

— Больше, чем излучатель?

— Как ни странно.

Альбин тихо выругался. Первый шок прошел, и он, наконец, почувствовал боль — справа, в районе нижних ребер. Потянувшись туда рукой, он нащупал пропитавшийся кровью лоскут плотной ткани и чуть слышно охнул.

— Рога мне в рот…

Переждав приступ боли, он осторожно перевел дыхание, снова медленно ощупал бок и, переведя взгляд на Терраса, спросил:

— Это ты меня перевязал? Ладно… идиотский вопрос.

Террас пожал плечами:

— Перевязал — громко сказано. В наручниках это сделать проблематично. Просто зажал рану. 

Альбин постепенно оценивал ситуацию и со странным чувством начинал понимать, что неруанец, вероятно, своим вмешательством спас ему жизнь. Террас мог просто сбежать, вернуться в шаттл, оставить Альбина в качестве ужина местному хищнику, но почему-то не сделал этого. Почему? Альбин поднял голову и пытливо посмотрел в лицо того, кого, с учетом всех обстоятельств, уже трудно было назвать пленником.

— Ты… спас меня. Зачем?

— Потому что хотел услышать этот глупый вопрос, — едко усмехнулся Террас.

— Какого… — вспылил Альбин, но тут же остыл: — ладно. И это… в общем… спасибо.

— Пожалуйста. А теперь давай, попробуй встать. Я помогу. Надо уходить отсюда. Это дружелюбное животное может вернуться, и не одно, а с сородичами.

Он наклонился, обхватил одной рукой Альбина за талию и подставил ему плечо. Тяжело опершись на него, кассианин с трудом поднялся. Бегло глянув вниз, увидел свой излучатель и кивком указал на него:

— Забери. Он может пригодиться.

— Уже не уверен, — хмуро заметил Террас, но оружие поднял. Движения его рук были неловкими из-за наручников, и Альбин вдруг ощутил какую-то неправильность во всей этой ситуации. Он только что попросил неруанца поднять оружие. Его, Альбина, оружие. Вероятнее всего, вполне исправное и боеспособное. Но… с другой стороны, этот неруанец несколько минут назад спас его от местного хищника. Пару секунд Альбин молча обдумывал это, а потом вдруг сказал:

— Погоди. Давай я сниму с тебя наручники.

Возможно, решение было эмоциональным, но Альбин привык поддаваться импульсу.

— Время терпит, можно это сделать и в шаттле, — ровно отозвался Террас.

Альбин снова внимательно посмотрел на него:

— А почему ты сам не взял ключ, пока я валялся в отключке? Возможность у тебя была.

— Я собирался, но сначала нужно было чем-то прижать твою рану. Кровопотеря — штука неприятная, особенно в таких условиях.

— Рога мне в рот, — тихо пробормотал Альбин. — Вот правда… не ожидал.

— Я думаю, минутка сантиментов окончена. Идти можешь?

— Да… вроде бы.

— Тогда давай двигаться, — Террас осторожно шагнул вперед, продолжая поддерживать Альбина одной рукой.

— Но ты сам ранен.

— Ничего серьезного. Пара царапин.

Медленно, часто останавливаясь и делая передышки, они добрались до шаттла. Террас все еще немного прихрамывал, но гораздо меньше, чем вчера. Войдя в кабину, он устроил Альбина в кресле пилота, и, вернувшись к шлюзовой камере, плотно закрыл люк. Когда он снова появился в поле зрения, Альбин нащупал во внутреннем кармане ключ от наручников и аккуратно вытащил его, слегка морщась от боли.

— Давай руки.

Террас молча протянул запястья.

— Где излучатель? — вдруг, помедлив, спросил Альбин.

— Рядом с тобой. Все еще не доверяешь?

— Нет… извини, — неожиданно для самого себя выдохнул кассианин. — Автоматически.

Щелкнул миниатюрный замок, и браслеты, глухо звякнув, упали на пол. Тусклый блик, скользнувший по их серебристой поверхности, неожиданно напомнил какое-то светящееся насекомое. Террас повел широкими плечами, размял руки и несколькими резкими движениями растер запястья, на которых остались красноречивые синеватые полосы.

— Кажется, это немного не твой размер, — неловко пошутил Альбин, почему-то чувствуя потребность разрядить обстановку.

— Немного, — усмехнулся неруанец. и, отойдя в другой угол кабины, уселся на перевернутое кресло второго пилота. Он какое-то время помолчал, а затем резко сменил тему:

— Я думаю, чуть позже нам надо будет снова выйти и посмотреть, что происходит снаружи. То, что мы видели только что, выглядит довольно странно.

Альбин потер ноющий затылок — видимо, падая, он приложился обо что-то головой, что и стало основной причиной обморока — и бросил на Терраса задумчивый взгляд:

— У тебя есть предположения?

— Пока нет. Но, возможно, появятся.

Негромко хмыкнув, кассианин откинулся на спинку кресла. У него самого предположения даже не намечались. Хотя, если точнее, ему было не до научных гипотез. Его взгляд задумчиво скользнул по перекошенной приборной панели, все еще валяющимся на полу браслетам и лежащему рядом с ними бесполезному, как выяснилось, излучателю. Оказаться на не слишком дружелюбной планете абсолютно безоружным — мягко говоря, неприятно. Медленно наклонившись, Альбин поднял оружие, осмотрел его на предмет явных неисправностей и, ничего не обнаружив, снова активировал мини-дроида:

— Посмотри, что здесь можно сделать.

РИК просканировал излучатель и бесстрастно сообщил:

— Оружие исправно.

— Мда… я так и думал. Получается, эта штука не действует на местную органику. Но почему?

Дроид оживился:

— Слово «штука» имеет неопределенное значение. Прошу переформулировать вопрос.

— До чего же ты болтлив, — поморщился Альбин. — Бездари сидят в вашей высокотехнологичной компании…

— Прошу прощения, но…

— Усни, — скомандовал Альбин, недовольно растирая пальцами переносицу. — Лучше бы я тебя не будил.

Дроид негромко фыркнул, но замолчал и замер в углу, словно и впрямь задремав. Кассианин мрачно глянул на него и, сделав попытку принять более удобное положение, невольно охнул — рана, хоть и не слишком серьезная, давала о себе знать и все еще немного кровила. Минуту поколебавшись, Альбин оторвал от своей рубашки полоску ткани и попытался соорудить из нее некое подобие полноценной повязки. Увидев это, Террас молча встал и подошел ближе:

— Давай помогу. Без наручников выйдет гораздо лучше. Где у тебя аптечка?

Альбин хотел возразить, но передумал.

— Ну… где-то там, — неопределенно махнул он в сторону боковой ниши.

Террас чуть заметно, но выразительно дернул уголком губ:

— «Где-то там»?

— Слушай… ну я серьезно не помню. Куда-то кинул. Сам понимаешь, я как-то не рассчитывал, что она понадобится.

В глазах неруанца промелькнуло какое-то неопределенное, но, как смутно понял Альбин, не очень лестное выражение, а затем Террас молча шагнул к нише, открыл ее и окинул выразительным взглядом кучу разнообразного барахла. Альбин, с любопытством наблюдая за ним, вдруг сам невольно подумал — зачем в его шаттле столько сомнительно полезных вещей? Бумажный блокнот, например, которым он никогда не пользовался. Или набор для игры в империю.

— Как ты здесь нашел этого дроида? — с легкой иронией поинтересовался Террас.

— Легко, — фыркнул Альбин, мгновенно занимая оборонительную позицию.

— А в империю ты сам с собой играешь?

— С РИКом. Не поверишь, это он умеет так же хорошо, как болтать. Ну… почти.

Неруанец скептично усмехнулся одним краем губ и начал шарить среди бумаг и коробок, пытаясь отыскать аптечку. Альбин пару секунд машинально продолжал наблюдать за ним, а потом вдруг спохватился:

— Эй, а ты откуда знаешь про империю? Вы что, тоже в нее играете?

— Нет. Точнее — у меня на родине не играют. Но я играл.

— Где же это?

— Неважно.

Наконец, Террас все-таки нашел искомое и вернулся к Альбину с бинтами и дезинфектантом. Во время процедуры Альбин очень старался сохранять стоическое выражение лица, и ему даже казалось, что это почти получается. Спустя пару минут рана была плотно перебинтована, и неруанец ровно поинтересовался:

— Не туго? Дышать не мешает?

Альбин вдохнул полной грудью и чуть поморщился.

— Нормально. Дышать точно могу. Спасибо.

Террас вернул аптечку на место, прошел к противоположной стене и неспешно опустился на пол, скрестив ноги.

— А что касается этого гостеприимного места… — медленно заговорил он, словно продолжая прерванный разговор, — кажется, у меня уже есть одно предположение. Но я пока не вижу смысла его озвучивать. Сначала нужно проверить кое-что.

— Что именно?

— Скоро увидишь.


Море волнуется раз

Ближе к вечеру они снова выбрались из шаттла — на этот раз осторожно, не особо рассчитывая на излучатель и больше полагаясь на удачу и собственные ноги. Террас шел впереди, и Альбину даже казалось, что неруанец слегка прикрывает его. Эта мысль вызывала странные, довольно противоречивые чувства; она отвлекала, и Альбин отбросил ее, сосредоточившись на том, чтобы не запутаться в своих же ботинках — после утреннего приключения его все еще слегка штормило.

Снаружи их ждал очередной сюрприз. Оба холма, высившиеся слева и справа от корабля, исчезли, словно миражи. Словно тот же ветер, что принес их, через пару часов унес обратно, в загадочное никуда. Теперь вокруг шаттла простиралась лишь однообразная песчаная гладь, и от горизонта до горизонта глазу не за что было зацепиться.

— Потрясающе, — мрачно съязвил Альбин, скептически оглядевшись. — Это что, были декорации к представлению?

— Возможно, — задумчиво отозвался Террас.

— Возможно?

— А возможно и нет.

— Но не могли же холмы появиться и исчезнуть сами по себе за такое короткое время!

— Не могли. Но в этой задаче пока слишком много неизвестных, чтобы что-то утверждать наверняка.

Террас сделал несколько шагов по песку, увязая почти по шнуровку ботинок, и окинул внимательным взглядом оранжево-красный горизонт. На его лице ничего не отражалось, но в какой-то момент он замер, прищурившись и словно пытаясь рассмотреть что-то, находящееся очень далеко. Альбин посмотрел в ту же сторону, но не увидел ничего, кроме песчаной глади.

— Что там? Что ты видишь?

Секунду Террас молчал, продолжая напряженно вглядываться вдаль, а затем покачал головой:

— Ничего. Так, показалось.

— Что показалось?

— Не обращай внимания. Скоро будет темнеть, нам лучше вернуться в шаттл. Вряд ли сегодня мы сумеем во всем разобраться. Пойдем.

Альбин поймал себя на том, что хочет возразить, что ему не нравится этот уверенный тон в устах того, кого он еще утром считал своим пленником, но потом вспомнил, как Террас делал ему перевязку, и замолчал, осекшись на полуслове. Теперь вряд ли имело значение, кто был чьим пленником. Сейчас они были на равных и пытались выжить в чужом, недружелюбном мире; все изменилось за каких-то несколько часов, и Альбин вдруг с отстраненным удивлением понял, что чувствует нечто вроде облегчения. Постоянно оглядываться и ждать удара в спину — это угнетает. К тому же он осознал еще одну странную вещь — он не испытывал к неруанцу настоящей вражды. Он даже не был уверен, существовала ли она в его душе изначально. Война, особенно война межпланетная, зачастую обезличивает врага, превращает его в некий символ, который редко ассоциируется с конкретным живым существом. Альбин прежде не знал Терраса и не мог ненавидеть его лично. А теперь уже и не хотел. Было бы странно ненавидеть того, кто спас тебе жизнь.

Тем не менее, подобные мысли казались почти крамольными, и мгновениями Альбину хотелось отбросить их, перестать думать вообще. Нужно было просто действовать сообща и пытаться выжить. Но непрошеные мысли приходили, и полностью избавиться от них не удавалось.

Не добавив больше ни слова, Альбин вернулся в шаттл. Террас вошел за ним следом и уселся у той же стены, которую облюбовал еще с утра. Уже второй раз они молчаливо созерцали кроваво-красный закат здешнего солнца — медленный и торжественный, словно безмолвный гимн наступающей ночи. Когда опустились сумерки, Альбин плотно закрыл внешний люк и, вернувшись в кабину, задумчиво сказал:

— В какой-то момент этот закат напомнил мне Кассию. Хотя, конечно, сходство довольно условное.

Террас отстраненно пожал  плечами.

— Все миры чем-то похожи, если абстрагироваться от деталей. Все зависит от смотрящего.

***

Утром их разбудило странное покачивание. Словно они вдруг оказались на воде или как будто кто-то снаружи пытался кантовать шаттл — кто-то очень большой и очень любопытный. Второе было вероятнее, и нетрудно было предположить, чем в таком случае может закончиться эта внезапная качка.

— Что за… — продрав глаза, Альбин поднял голову и прислушался. Через двойную обшивку звуки почти не проникали, и это было сделано скорее рефлекторно, чем осознанно. Последовал резкий толчок, Альбин ругнулся и, схватившись за край приборной панели, попытался принять вертикальное положение.

Террас был уже на ногах. Он первым добрался до выхода; резким движением распахнув люк, он быстро осмотрелся и… ничего не увидел. Точнее, никого, кто мог бы раскачивать шаттл и вообще проявлять к нему хоть какой-нибудь интерес. Оставалась вероятность, что этот «кто-то» находился с другой стороны; спрыгнув на песок, Террас собирался обогнуть челнок, но не смог сделать и трех шагов. Запутавшись в собственных ботинках, он покачнулся, попытался удержать равновесие, но потерпел неудачу — неловко упал на бок, утонув в песке локтем и плечом, и тихо выругался. Во всяком случае, серию шипящих согласных, которые выдал его речевой аппарат, трудно было трактовать иначе.

— Это что… землетрясение? — Альбин, который в этот момент появился в проеме шлюзовой камеры, с изумлением смотрел на идущую легкими волнами песчаную поверхность. — Рога мне в рот. Такого я еще не видел.

Террас приподнялся и сел, зачерпнув ладонью оживший песок.

— Скорее, это похоже на начинающийся шторм в море, если уж проводить аналогии, — мрачно заметил он, окидывая взглядом равномерно вздымающиеся и опадающие ржаво-красные гребни. — Не знаю, чем вызвано это явление, но на землетрясение в обычном понимании это не похоже.

Альбин тоже шагнул наружу и тоже не смог удержать равновесия. Плюхнувшись рядом с неруанцем, он зарылся пальцами в песчаные волны и вдруг нервно рассмеялся. Террас бросил на него странный взгляд, но комментировать не стал. Отсмеявшись, Альбин перевел дыхание и пробормотал:

— Бред какой-то. Вся эта планета напоминает мне один грандиозный театр абсурда. Исчезающие холмы, вода, похожая на кисель, бутафорские деревья, неубиваемая органика… А теперь еще и песок, который штормит. Океан, рога его задери, волнующегося песка. Мне такое в самом идиотском сне не приснилось бы.

Террас ничего не ответил и лишь философски пожал плечами. Помолчав, он провел ладонью по одной из ближайших волн, заставляя ее немного осесть, и тихо заметил:

— Ты очень мало видел, Альбин Мар. Насколько я могу судить, ты почти ничего не видел, кроме войны. Ты только закончил летную академию, когда объявили мобилизацию?

Лицо Альбина изменилось, словно на него опустилась тень.

— Почему ты так решил?

— Сужу по тому, что вижу. Ты очень молод по вашим меркам.

— А про летную академию? Может, я сам научился пилотировать.

Террас усмехнулся.

— Если ты заметил, я неплохо говорю по-кассиански. И знаю также, что у вас не допускают к пилотированию самоучек. Во всяком случае, за штурвал истребителя ты не сел бы, не закончив академии.

Альбин поморщился.

— И откуда такие познания?

— Меня готовили к дипломатической службе. Я изучал вашу культуру, законодательство, историю и язык.

— И почему же ты не стал величайшим послом Империи? — насмешливо поинтересовался Альбин.

Неруанец некоторое время молчал, словно раздумывая, стоит ли продолжать этот разговор, но потом все же ответил:

— Кое-какие обстоятельства изменились.

— Какие обстоятельства? — Альбин не мог сдержать любопытства.

— Один человек… — неохотно продолжил Террас, — совершил поступок, оскорбительный не только по отношению ко мне, но и ко всему моему клану. Я вызвал его на поединок.

— Ого. Ты убил его?

Лицо Терраса стало почти каменным — видимо, эта история была гораздо сложнее, чем он готов был рассказать.

— Да. Но его семья была очень влиятельна, в том числе в дипломатических кругах. Так что о карьере дипломата мне пришлось забыть. Во всяком случае, на какое-то время.

— А потом?

— А потом оказалось, что мои навыки стрельбы нужнее, чем дипломатия.

Они снова помолчали. На языке Альбина вертелись сразу несколько вопросов, но задать их он почему-то не решался. Возможно, просто не хотел услышать ответ, да и не был уверен, что неруанец ответит.

Тем временем волны, бегущие по песчаной поверхности, неуловимо менялись. Они становились выше, но самое странное — менялось их направление.

— Слушай, если так пойдет дальше, это может и впрямь превратиться в землетрясение, — мрачно заметил Альбин, сбивая ладонью очередной песчаный гребень.

— Может, — задумчиво отозвался Террас. — А может, и нет. И мне почему-то кажется, что второе вероятнее.

— И откуда такие предположения?

Террас несколько секунд изучал взглядом всю доступную глазу песчаную поверхность — вокруг шаттла и дальше, до самого горизонта, — а затем покачал головой.

— Это точно что-то другое.

— И что же?

— Пока не знаю.

— А когда будешь знать? — съязвил Альбин.

— Я тебе сообщу, — не остался в долгу неруанец.

Они еще какое-то время бессмысленно сидели возле шаттла, прислонившись к нагретой утренним солнцем обшивке и мерно покачиваясь на песчаных волнах. Альбин отстраненно замечал, что волны вдалеке казались значительно меньше, чем рядом с ними, но, вероятно, это была лишь естественная перспектива, слегка преувеличенная его фантазией. Ему безумно хотелось пить; накануне вечером он сделал всего пару глотков, экономя драгоценную воду, но сейчас решил, что, вернувшись в шаттл, непременно напьется волю. Все равно вряд ли им удастся отсюда выбраться, так какая разница, на сколько хватит этой воды и безвкусного сухпайка?

— Пойдем внутрь, — наконец, после довольно долгой паузы сказал Террас. — Переждем этот песчаный шторм. А после него… возможно, снова что-то изменится.

— Пойдем, — на удивление покладисто кивнул Альбин.

Песчаное море штормило до самого вечера. Оба невольных пассажира этих своеобразных качелей за пару часов успели привыкнуть к качке, а Альбин даже начал находить в этом некоторую прелесть — он садился в кресло, закрывал глаза и почти засыпал, уносясь мыслями куда-то далеко, вызывая в памяти свои первые полеты на тренировочном шаттле. А потом снова почему-то вспоминался Гай, выпускной экзамен в Академии, и Кольца Кассии, впервые увиденные на обзорном экране «охотника». Открывая глаза, Альбин не сразу осознавал, где находится — скудный паек и экономия воды уже начинали сказываться на физическом состоянии, пусть пока и не слишком сильно, а вчерашнее ранение, которое при обычных обстоятельствах можно было бы считать незначительным, в подобных условиях сказывалось на самочувствии значительно сильнее, чем могло бы. В голове был туман; лениво приподнимая веки, мгновениями Альбин ловил себя на мысли, что темноволосый неруанец с чеканным профилем чем-то напоминает Гая. Это казалось странным и даже немного неловким; кассианин снова закрывал глаза и мысленно давал себе подзатыльник за неуместное сравнение.

— Почему ты хотел стать дипломатом?

— Я из семьи дипломатов. Мне казалось это разумным.

— Казалось разумным пойти по стопам родителей? — Альбин задумчиво усмехнулся. — Или улаживать чужие конфликты?

— Чужие? Странное утверждение. Затрагивающие интересы моей родины, как бы пафосно это ни звучало.

— Я не об этом, — пожал плечами Альбин. — Просто заваривают кашу обычно одни, а расхлебывают ее — другие.

— Все немного сложнее, но бывает и так.

Кассианан фыркнул.

— Только не говори, что я рассуждаю как ребенок.

Террас посмотрел на него с легким любопытством.

— Тебе кто-то уже говорил подобное?

Альбин насупился.

— Нет. Точнее, да, но… это было давно.

— Давно?

— Ну… может, год назад.

— Год — это долго?

— Это целая вечность.

На какое-то время снова наступила тишина. В этот раз нарушил ее неруанец:

— У тебя есть братья или сестры?

— Сестра. Либия. Мы с ней вдвоем патрулировали сектор в тот день, когда вы напали.

Террас хмыкнул.

— Это не было нападением.

— Разведка? Но зачем три шаттла? Неаккуратно.

Неруанец покачал головой.

— Не делай поспешных выводов.

— Ладно, — Альбин снова пожал плечами. — Вряд ли ты будешь выдавать мне военные тайны, да и я не буду допытываться. Как-то глупо это сейчас.

Он сделал паузу и вдруг спросил:

— Слушай… дурацкий вопрос, но мне интересно. Что означает этот узор у тебя на голове?

Террас ответил не сразу, и Альбин спохватился:

— Извини, если это что-то… ну, о чем не принято спрашивать. Я не в курсе ваших обычаев, сам понимаешь. Я же не дипломат, — он улыбнулся с толикой лукавства.

Террас неожиданно улыбнулся в ответ. Альбин вдруг подумал, что, наверное, впервые видит на его лице настоящую улыбку. И она была… привлекательной. Она смягчила его жесткие черты, прорисовала тонкие лучики у глаз, и эти лучики, казалось, осветили сумрачную кабину.

— Это символика рода. Что-то вроде геральдики, которую каждый взрослый представитель клана носит на себе.

— Ого. То есть, каждый, кто видит тебя, сразу понимает, к какому клану ты принадлежишь?

— Это касается только известных и влиятельных кланов. Их символику знают многие и да, узнают сразу.

Альбин помолчал, а потом поинтересовался, чуть приподняв бровь:

— И ты из такого клана?

— Да. Я знаю, что для вас все это звучит странно.

— Ну… может, немного, — кассианин задумался. — Но я, кажется, припоминаю, я слышал что-то об этом. Да, я кое-что знаю о Неруанской Империи.

Террас снова улыбнулся — на сей раз тонко и чуть насмешливо.

— Правильнее говорить — Империя Неру.

Альбин хохотнул.

— Да. Точно. Империя Неру.

Террас задумался.

— Когда Кассия вступила с нами в первый контакт, ты был еще ребенком.

— Подростком.

— Интересно, а что сейчас рассказывают о Неру вашим детям?

Альбин пожал плечами:

— Понятия не имею. Вряд ли многое. Большинство даже вашу внешность представляют очень приблизительно.

— Это неудивительно, у нас несколько рас.

— Хм… ну, это многое объясняет.

Весь остаток дня они просидели в шаттле, лениво обмениваясь короткими репликами и временами задремывая. Не только Альбин, но и Террас успел ослабеть от нехватки воды, и их обоих все чаще клонило в сон. К ночи шторм утих, но снаружи уже царила непроглядная темнота, и было принято единогласное решение до рассвета никуда не соваться. 


Другие

Когда они выбрались наружу на следующее утро, их встретила очередная неожиданность. Вот только отнести ее к загадкам планеты было довольно сложно — в нескольких десятках шагов от их шаттла теперь находился… другой шаттл. Чужой. Абсолютно не похожий ни на «охотника», ни на неруанских истребителей. Он был значительно больше, имел довольно изящную каплевидную форму, а обшивку украшали крупные, слегка выпуклые символы. Альбин спрыгнул на песок и невольно присвистнул, окинув взглядом неожиданное зрелище:

— Рога мне в рот!

Террас, спрыгнувший следом, тоже на секунду замер.

— Пожалуй, это действительно сюрприз.

— Это еще мягко сказано, — пробормотал Альбин.

— А в твоей посудине качественная звукоизоляция. Когда челнок приземлился, мы даже не проснулись.

— Да уж… — Альбин не сводил глаз с чужого корабля. — Я и не предполагал, что она настолько… качественная.

Он нервно взъерошил волосы. Все, о чем он мог думать — появление чужака давало призрачную, но все-таки надежду убраться отсюда. Или хотя бы связаться с базой. Если, конечно, в этом шаттле не обитают жуткие монстры, не имеющие никаких представлений о взаимовыручке.

— Неужели нам повезло? — тихо сказал он, обращаясь скорее к самому себе, чем к неруанцу.

— Или не повезло кому-то другому, — комментарий последнего не заставил себя ждать. — Например, тем, кто в этом челноке. Если они вообще живы. В любом случае, я бы не спешил с выводами.

— Думаешь, это тоже аварийная посадка?

— Вероятность иного так мала, что я бы ее даже не рассматривал.

Альбин и сам понимал, что это самое вероятное объяснение, но, чтобы убедиться, следовало, как минимум, подойти ближе. Пока не было ясно, поврежден ли шаттл, и, если поврежден — насколько сильно. Живы ли те, кто находится внутри? Кто они? И, если живы, как отнесутся к неожиданным гостям? Вопросов было слишком много; нащупав на бедре излучатель, который он на всякий случай все же носил, Альбин двинулся вперед.

— Будем надеяться, что эти ребята живы и дружелюбны. И что со связью им повезло больше, чем нам.

Неруанец ничего не сказал; нахмурившись, он молча зашагал следом. Спустя несколько секунд он обогнал Альбина и возле чужого шаттла оказался первым.

Вблизи челнок производил впечатление еще большей элегантности и изящества — все его контуры, казалось, стремились к гармонии и завершенности, а темно-серая обшивка отливала на солнце то лазурью, то серебром — в зависимости от ракурса. Остановившись в нескольких шагах, Террас неожиданно жестко взял Альбина за локоть и заметил:

— Мы не знаем, чего ждать. Те, кто внутри — тоже не знают. Чего ждать от нас, я имею в виду. Если большая часть систем в шаттле исправна, они нас видят.

— Но игнорируют, — усмехнулся Альбин. — Да ты мастер констатировать очевидное. Ладно, нам в любом случае терять нечего, придется быть незваными гостями.

— Вероятно.

Они секунду помолчали, глядя на задраенный люк, затем быстро переглянулись и практически одновременно шагнули вперед. Чтобы преодолеть оставшееся расстояние, хватило нескольких секунд; подойдя к люку, Альбин осмотрел его и вдруг коротко хмыкнул. Первое впечатление далеко не всегда бывает верным — оказалось, шаттл отнюдь не был закрыт наглухо. На самом деле люк был всего лишь прикрыт, причем неплотно — словно экипаж челнока покинул его и забыл закрыть за собой дверь. Альбин второй раз за несколько минут выразительно присвистнул.

— А ларчик-то открыт.

Он дернул люк на себя и на всякий случай сделал шаг в сторону, уходя с возможной линии огня. Несколько секунд он и неруанец стояли молча, не двигаясь и напряженно глядя в открытый шлюз. Ничего не происходило; тогда Террас, слегка отодвинув Альбина в сторону, медленно шагнул внутрь.

Альбин вошел следом, но не смог сразу оценить всю эстетику чужого челнока изнутри — спина неруанца, который был почти на голову выше и заметно шире в плечах, слегка мешала обзору, — и лишь спустя несколько секунд заметил тело пилота, лежащее рядом с чуть завалившимся набок креслом. Точнее, он увидел не все тело, а только голову, запрокинутую под неестественным углом — во всяком случае, неестественным по его представлениям.

Террас медленно приблизился к чужаку, наклонился и перевернул его на спину. Это был гуманоид, немного более крупный, чем сам неуранец, с большими четырехпалыми руками и сильно вытянутым черепом. Его маленькие, широко расставленные миндалевидные глаза были широко открыты и остекленевшим взглядом упирались в потолок. Чем дольше Альбин смотрел на него, тем очевиднее становилось — чужак мертв.

— Я же говорил — кому-то могло повезти еще меньше, чем нам, — констатировал Террас, отпуская безжизненное тело.

— Бедняга, — пробормотал Альбин, подходя ближе. — Но тогда…

— Должен быть второй пилот, или пассажир, который открыл люк, — договорил за него неруанец. — Вероятно. Здесь два кресла, и шаттл не выглядит настолько поврежденным, чтобы запорные системы могли выйти из строя.

— И куда этот пилот или пассажир мог пойти?

— Хороший вопрос. Понятия не имею.

Альбин покачал головой:

— Странно все это. Здесь идти-то некуда.

Неруанец ничего не ответил — он молча склонился над приборной панелью, такой же изящной, как и все в шаттле, пытаясь определить, насколько она пострадала. На первый взгляд, серьезных повреждений не было, но, чтобы в этом убедиться, требовалось изучить начинку челнока гораздо более детально. Террас уселся в ближайшее к нему кресло и начал внимательно разглядывать темные мониторы и безжизненные индикаторы.

— Судя по всему, все освещение накрылось, включая аварийное, — несколько раз пробежавшись пальцами по сенсорным клавишам, он задумчиво потер ладонью подбородок.

Альбин обошел его и тоже наклонился над приборной панелью. К счастью, света, проникавшего в кабину из открытого настежь люка, хватало, чтобы рассмотреть основные детали. Наметанным глазом он выхватил несколько приборов, чье назначение казалось приблизительно понятным. Попытался включить обзорный экран, систему сканеров — никакого результата.

— Мониторы тоже не работают. Вся приборная часть выглядит целой, но ни на что не реагирует.

Террас нахмурился и молча занялся той частью панели, которая, по его предположениям, должна была отвечать за связь. Было уже ясно, что оторваться от этой планеты шаттл вряд ли способен, но маленькая надежда использовать его для отправки сообщения все еще оставалась. Несколько минут неруанец с каменным лицом пытался оживить систему передачи данных, но безуспешно — казалось, вся начинка панели управления просто отключилась, словно отказываясь работать в неподходящих условиях. Разумеется, повреждения, невидимые глазу, были, и, вероятно, они оказались фатальными. Возможно, именно они стали причиной аварийной посадки. Террас, провозившись еще какое-то время, откинулся на спинку кресла и устало прикрыл глаза.

— Это бессмысленно. Но, во всяком случае, мы попытались.

Альбин скользнул мрачным взглядом по безжизненным приборам.

— Давай я попробую.

Террас скептично глянул на него, но спустя несколько секунд встал и пошел к выходу из кабины, бросив через плечо:

— Пробуй.

Альбин присоединился к нему спустя полчаса. Перепробовав все, что пришло в голову, и не добившись абсолютно никакого результата, кассианин вышел из оказавшегося бесполезным шаттла и молча опустился на песок рядом с Террасом, который сидел, скрестив ноги и задумчиво глядя на темный силуэт «охотника».

— Как успехи? — с ноткой сарказма поинтересовался он.

— Никак, — проворчал Альбин. — И засунь свои комментарии в задницу.

— Это несложно, особенно если учесть, что мы оба в ней находимся.

Альбин апатично усмехнулся.

— Я бы даже сказал, что ты приукрашиваешь.

***

На пятые сутки по местному времени — а сутки здесь были раза в полтора длиннее, чем Альбин привык — нехватка пищи и особенно воды начала заметно сказываться на физическом состоянии. Террас казался выносливее, но даже он старался не делать лишних движений и не пытался поддерживать иллюзию разговора. Молча сидя в углу кабины, он отрешенно наблюдал за крохотным солнечным зайчиком, который отбрасывала на стену полированная окантовка приоткрытого люка. Альбин какое-то время безучастно сидел напротив, а потом не выдержал тягостного молчания и решил выйти наружу. Зачем? Он и сам точно не знал. Он уже не ждал чудес, но там, снаружи, все-таки хоть что-то еще могло измениться.

Тяжело спрыгнув на песок, он сделал несколько шагов и окинул взглядом унылый пейзаж. Со вчерашнего дня никаких перемен не было — неподалеку все так же стоял чужой шаттл с зияющей черной раной распахнутого настежь люка, а вокруг, насколько хватало глаз, простиралось неподвижное ржаво-красное песчаное море. Размяв затекшие плечи, Альбин немного прошел вдоль борта и уселся, прислонившись к нагретой солнцем обшивке. Им снова овладело какое-то усталое безразличие. Он не знал, что чувствовал Террас, оставались ли у него еще какие-то планы или надежды, но ему самому было абсолютно все равно. Хотелось только пить и спать. И если первое он не мог себе позволить — воды осталось слишком мало, а с утра он уже сделал несколько глотков — то предаваться второму можно было сколько угодно. Веки начали медленно опускаться, голова отяжелела, а все тело налилось успокаивающим теплом.

Сквозь ресницы он еще смутно видел солнечные лучи, причудливо разбивающиеся о бок чужого шаттла, рваный край облаков, чуть размытый ржаво-красный горизонт. Боковым зрением равнодушно уловил, как Террас в какой-то момент появился рядом, тоже опустился на песок и тяжело привалился спиной к обшивке. Так они сидели некоторое время — молча созерцая окружающую пустоту. А потом… Террас зачем-то наклонился, потянулся к нему, и вдруг коснулся губами уголка его рта. Прохладные, сухие губы, которые ничем не пахли. Секунду они помедлили, словно ожидая реакции, а потом неспешно смяли его губы — так неспешно, словно у них было все время мира.

Альбин ошеломленно замер, не мешая, но и не отвечая на этот странный поцелуй. Это было настолько неожиданно и абсурдно, что сознание не находило подходящей реакции. Возможно, на неруанца так действовала нехватка воды? Наверное, надо было что-то сказать или сделать, чтобы прекратить это, но… отталкивать Терраса почему-то не хотелось. Альбин с отстраненным удивлением осознавал, что его тело отвечает на ласку. Это было странно и сюрреалистично, но голову вело, а низ живота наливался приятной тяжестью.

Все закончилось так же неожиданно, как и началось. Террас неспешно отстранился, секунду помедлил, а потом лениво поднялся и пошел вдоль борта к открытому люку. Альбин сморгнул с ресниц сонную дымку, потер кулаком глаза, а когда снова открыл их — неруанца в пределах видимости уже не было. Был ли это мираж? Альбин не знал, но от фантомного ощущения чужих губ на коже сердце нервно трепыхалось, словно подраненная птица.

Тишина разливалась вокруг, как густое теплое молоко, проникая повсюду и усиливая ощущение сюрреалистичности застрявшего между мирами отрезка времени. Казалось — все застыло, замерло, и ничего уже не случится, и кровавое солнце никогда не опустится за горизонт, и песок всегда будет горяч и неподвижен. Это неприятное чувство — чувство изгнания из привычного хода времени — давило все сильнее; Альбин встал, чуть покачнулся от резкого движения и медленно пошел к люку.

В кабине было душно и сумрачно по сравнению с идущим на убыль, но все еще ярким светом, царившим снаружи. Террас, как и прежде, неподвижно сидел в углу, прислонившись к лежащему на полу креслу. Его лицо ничего не выражало, глаза были полузакрыты, упрямо очерченные губы плотно сжаты. Трудно было поверить, что несколько минут — или часов? — назад эти губы Альбина целовали.

— Террас? — негромко позвал Альбин, не совсем понимая, зачем делает это.

Неруанец вздрогнул, медленно поднял голову и открыл воспаленные глаза.

— Почему ты… — Альбин вдруг запнулся, не зная, как дальше построить фразу. «Почему ты поцеловал меня?» Глупее вопроса не придумаешь. Особенно если учесть, что Альбин отнюдь не был уверен в реальности произошедшего.

— Почему я… что? — устало переспросил Террас, неохотно повернув голову.

Альбин секунду помолчал, а потом пожал плечами.

— Ничего. Кажется… у меня галлюцинации.

Террас сдержанно усмехнулся.

— Я уже ничему не удивляюсь. И что видел? Или слышал?

— Я… Неважно.

Альбин опустился напротив и отрешенно уставился в проем люка, который с его места был виден сбоку и казался узкой полоской света.

— А ты… не выходил наружу? — через пару минут все-таки не выдержал он.

— Когда?

— Ну… какое-то время назад.

В темных глазах напротив вспыхнули насмешливые искры.

— А точнее?

— В то время, когда я тоже был снаружи, — почти вспылил Альбин.

Террас несколько секунд молчал, а потом резюмировал уже без тени насмешки:

— Из твоих расспросов я делаю вывод, что ты видел меня. И что я делал?

— Неважно, — повторил Альбин, хмурясь. Он больше не хотел об этом говорить и жалел, что вообще начал разговор.

Террас не стал настаивать, и снова наступила тягучая тишина. Она, словно что-то осязаемое и вязкое, проникала в щели, заполняя собой все пространство кабины; она как будто отгораживала от внешнего мира и усыпляла. Альбин постепенно поддавался ее чарам; еще какое-то время в его голове упрямо вертелись мысли о произошедшем, но потом он снова начал погружаться в полудрему. В плотном тумане, окутавшем его сознание, он опять видел Терраса; тот что-то говорил ему, говорил настойчиво, и казалось — это что-то важное, но Альбин почему-то не понимал его слов. Вместо этого он просто слушал низкий голос с нотками металла и, кажется, ни о чем не думал.

@темы: Оридж

---

Картинощки

Захотелось соорудить обложку  к ориджу Восемь оборотов, но при этом ни черта не рисовать. И вот что получилось:

Для обложки использованы изображения Stefan Keller  с сайта Pixabay  Отличный ресурс, кстати. Все картинки можно использовать совершенно свободно, не нарушая ничьих авторских прав. Огромное спасибо творческим людям, которые пополняют этот шикарный фотобанк.

@темы: Оридж

---

О художественной гимнастике и гендерных стереотипах

Тема уже не новая, но меня позабавило возмущение Татьяны Навки по поводу мужчин в художественной гимнастике. По-видимому, она считает, что мужчины недостойны заниматься этим видом спорта, он для них слишком возвышен. "Кто же вырастет в западном обществе с такими тенденциями?!" - трогательно беспокоится она, посмотрев выступление испанского гимнаста Кристофера Бенитеса.  Действительно, какой кошмар, спортивный мужчина в ярком костюме  демонстрирует неплохую пластику, как такое можно допустить?

Мне интересно, как госпожа Навка переносит мужское фигурное катание. И балет - если она его когда-нибудь видела. Там же страшно. Там мужчины танцуют. И танцуют - какой ужас! - в обтягивающих трико. И на их костюмах иногда очень подозрительно что-то поблескивает. Неужели стразы?! Это просто культурный шок. Госпожа Навка, не смотрите балет, такое непотребное зрелище может разбить вдребезги вашу хрупкую психику. 

Насколько я понимаю, отставная российская фигуристка принадлежит к той восхитительной категории людей, по мнению которых "настоящие мужчины не танцуют". И одеваются одинаково, чтобы не погрешить против стандартов. И различаются только цветом галстука. 

Как же глупо и убого выглядят эти гендерные стереотипы. 

Кстати, не могу не приложить выступление Бенитеса. Ибо красиво. А самое забавное в том, что своим нелепым возмущением Навка только добавила ему поклонников и подписчиков. 

смотреть видео

 

@темы: Размышлизмы

---

Восемь оборотов

Автор: Harry Cantino
Ориджинал
Категория: слэш
Пейринг: неруанец/кассианин
Жанр: фантастика, космоопера, экшн
Саммари: если оказаться на чужой планете в компании представителя враждебной расы, можно сделать много неожиданных открытий. 
Размер: вроде миди 
Размещение на других ресурсах: только с разрешения автора
Статус: в процессе (точнее, почти закончен, но еще редактировать и редактировать) 

Чем может закончиться обычное патрулирование

Маленький  челнок на экране казался небрежным мазком стилуса. Быстрый и маневренный, он мелькал где-то на границе поля зрения, и Альбин едва успевал считывать показания сканеров. 

— Либи, он у тебя на хвосте, — предупредил он напарницу, одновременно пытаясь повторить маневр противника.  Но, увы, кассианские «охотники», одним из которых Альбин имел счастье управлять в настоящий момент, не оправдывали своего названия — эти корабли были довольно неповоротливы, хоть и солидно вооружены.  На секунду челнок исчез с экрана, а затем появился снова, мазнув по темному фону красноватыми росчерками торпед. 

— Рога тебе в зад! — ругнулась Либия на другом конце связи. 

— Он пробил щиты?

— Задел дельта-двигатель. Неважно, реактивные пока в порядке.

Альбин, наконец, сумел поймать шустрый челнок в красный квадратик прицела.

— Ну, держись, ублюдок…

Он нажал гашетку, но в ту же секунду юркий кораблик противника резко метнулся в сторону. Торпеды прошли мимо, даже не задев силовые щиты. 

— Мазила, — прочувствованно охарактеризовал себя Альбин.

— Осторожно! Там второй… и третий! Два у тебя справа!

«Вот тебе и патрулирование», — усмехнулся Альбин, бросив взгляд на сканеры. Сколько здесь этих ребят? Это не разведчики. Полноценные боевые шаттлы. Может, это попытка застать  врасплох, одним неожиданным наскоком взять базу? Смело. Почти абсурдно.  Но, насколько он успел узнать неруанцев, чего-то подобного от них вполне можно было ожидать. Если его предположение подтвердится, придется вызывать подкрепление.

По экрану снова мазнуло красным — напарница выпустила торпеды, и, судя по тому, что он видел, один из челноков сбился с курса. «Молодец, Либи! Давай, добей его!» — Альбин прибавил скорость и вдруг ощутил резкий толчок. Кто-то из неруанцев успел выстрелить раньше. 

Замигал красный индикатор — задета обшивка, поврежден один из генераторов защитного поля.  Альбин тихо ругнулся. Корабль слегка тряхнуло, но система автоматической стабилизации справилась. Либия снова выпустила торпеды, и четверть мгновения спустя сканеры показали обломки одного из челноков. Теперь Альбина  преследовал только один противник, да и тот чуть поотстал; но первый челнок, отступивший было, снова   мелькнул  на экране. 

— Я попытаюсь его снять, — машинально отметив, как над унявшимся индикатором пробежала надпись «Запасной генератор подключен. Защитное поле восстановлено», Альбин прицелился и выстрелил. 

— Есть!

Неруанский челнок завертелся, рассыпая огненные брызги, и исчез с экрана. Теперь невредимым оставался только один противник; он резко сменил курс и ринулся к пострадавшему. Вероятно, он хотел телепортировать пилота с потерявшего управление челнока, но ему не хватило доли секунды — яркая вспышка озарила черноту, и подбитый шаттл рассыпался сверкающим облаком. 

— Хороший выстрел, напарник.

Альбин невесело усмехнулся. 

— Стараюсь. 

На несколько секунд воцарилась тишина. Последний челнок быстро удалялся; Альбин проверил сканеры — сектор был чист.  Где-то в самом низу экрана медленно таяли красноватые искры.

— Похоже, все, — Альбин удовлетворенно прищелкнул языком.  — Но, если честно, не нравится мне это…

— Мне тоже, — фыркнула Либия. — Три челнока — для разведки  много, для полноценной атаки на базу — мало. Я свяжусь с командованием.

Альбин снова бросил взгляд на экран, следя за удаляющейся серебристой точкой.

— Слушай…  мне кажется, это все-таки разведчик. Вынюхал что-то, а теперь возвращается к своим. — Секунду он колебался, а затем быстро ввел данные в навигационный компьютер:

— Я его поймаю.

— Читаешь мои мысли? — фыркнула Либия. — Я думала о том же. Но, увы, без дельта-двигателя мне его не догнать. 

— Ладно, все равно кто-то должен остаться патрулировать сектор. Значит, это будешь ты.
 
Быстро связавшись с базой, Альбин вкратце обрисовал ситуацию. Командир звена, выслушав его, на секунду задумался.

— Ты уверен, что это не ловушка? — нервничая, звеньевой всегда «тыкал» подчиненным. — Не попытка отвлечь патруль?

— Я ни в чем не уверен. Но…

— Ладно, действуй. Разрешаю покинуть пост. Я сейчас переброшу в ваш сектор еще пару «охотников» — подстрахуемся. 

Дав отбой, Альбин глянул на монитор. Компьютер рассчитал курс и вывел данные в нижней части экрана. Либия, слышавшая  разговор напарника со звеньевым от слова до слова, громко фыркнула в микрофон.
 
— Будь осторожен, засранец.

— Осторожность — мое второе имя, — Альбин хохотнул, игнорируя секундную тошноту, неизбежную при старте дельта-двигателя.  — Ну все, я пошел, пожелай мне удачи. 

— Удачи и не лезь на рожон, я серьезно,  — в голосе на другом конце связи мелькнуло легкое беспокойство. 

— Ладно, договорились, — тепло улыбнулся Альбин. — До встречи на базе. 

Изображение перед глазами слегка поплыло; несколько мгновений ощущалась неприятная вибрация, но потом и это прошло. В наушниках воцарилась непривычная тишина, а на боковом табло быстро побежали цифры.  В дельта-режиме все ощущалось как-то по другому, даже внутреннее, подсознательное ощущение полета отчасти стиралось, но, тем не менее, через полторы минуты «охотник» был уже на границе сектора; впереди была нейтральная зона, а за ней  — чужая территория. 

***

Неруанский шаттл, как и предполагал Альбин, направлялся прямиком к своей базе. Он шел на средней скорости, что сильно облегчало задачу. Впрочем, на дельта-тяге «охотник» вполне мог потягаться с ним в быстроте, хотя, увы, не в маневренности. 
«Ну, давай поиграем», — пробормотал Альбин, готовясь врубить двигатели на полную мощность. 

Однако челнок, заметив преследование, не только не набрал скорость, а даже немного сбросил ее и резко сменил курс;  судя по всему, избегать столкновения он не собирался.  До неруанского сектора оставалось совсем немного; там Альбину пришлось бы туго, и тянуть время было не в его интересах.  

Все вышло гораздо быстрее, чем можно было ожидать. Два корабля сблизились, словно пытаясь заключить друг друга в объятия; «охотник» первым выпустил торпеды, но промахнулся.  Ответный выстрел неруанца не заставил себя ждать; он вывел из строя один из энергоблоков. Повреждение не критичное, хоть и неприятное. 

Альбин увел корабль в сторону и, перебросив нагрузку на второй энергоблок, снова прицелился. У неруанца было достаточно времени, чтобы выстрелить снова, но он почему-то медлил. Альбин выпустил торпеды, метя в генератор защитного поля; неруанский шаттл метнулся вправо, но одна из торпед все-таки достигла цели. На экране «охотника» взорвался сноп ослепительных искр; неруанец, лишенный щитов и с вышедшей из строя системой стабилизации завертелся, как волчок, рассыпая вокруг себя огненные брызги. 

Глянув на сканеры, Альбин понял, что тянуть нельзя, если он хочет взять противника живым. Он развернулся к панели управления телепортационной установкой и быстро ввел данные. Теперь, когда щиты больше не окутывали неруанский шаттл плотным энергетическим облаком, вытащить оттуда пилота не составляло труда. На табло побежали цифры,  вспыхнул световой сигнал; телепортация была запущена и пошел беззвучный отсчет — секунда, две, три. На четвертой секунде Альбину вдруг показалось, что все происходит слишком медленно; он даже успел подумать, не вышла ли из строя установка.  Прошла еще секунда, другая,  и в тот момент, когда Альбин уже начал вставать с кресла, чтобы разобраться, в чем проблема, за его спиной раздался  не то хрип, не то сдавленный кашель. 

Он обернулся; на телепортационной платформе полулежал неруанец. Крупный, в наглухо закрытом шлеме и черно-серой  форме, порванной на плече, он силился подняться и оставлял на серебристом металле синеватые разводы. В теории Альбин знал, что кровь у них синяя, но собственными глазами видел это впервые.
 
Включив автопилот, он шагнул к неруанцу, все еще оглушенному телепортацией.

— Меня зовут Альбин Мар, и я не причиню тебе вреда, — медленно произнес он, на всякий случай сняв с бедра излучатель и держа его наготове. — Оружие есть?

Он не был уверен, что пленник его понял — вряд ли тот знал кассианский. Сам же Альбин по-неруански мог только ругнуться, да и то не очень вразумительно. Однако оружия, похоже, у пленного не было; Альбин для верности прошелся ладонями по его одежде и не найдя ничего, хоть сколько-нибудь напоминавшего пушку, вернул свой излучатель в кобуру. Неруанец, ощутив прикосновение, дернулся, как от удара током, но не препятствовал этому короткому обыску; выпрямившись, Альбин удовлетворенно кивнул.

— Отлично. Ты меня хоть немного понимаешь? Давай, я гляну на твою рану. 

Пленник продолжал упорно молчать. Это несколько напрягало; впрочем, в задачу Альбина входило лишь доставить неруанца живым на базу. Разговаривать с ним будут уже другие люди. 

— Хреново, что ты ни слова не понимаешь, ну да ладно. Да не дергайся ты, я же помочь пытаюсь. 

Альбин разорвал рукав пленника до самой перчатки и, сделав из куска ткани подобие жгута — счел, что искать аптечку будет дольше, — попытался остановить кровотечение. Видимо, была повреждена вена — кровь текла обильно, но хоть не фонтанировала. Наконец, Альбину удалось кое-как сделать перевязку; к этому моменту неруанец уже успел потерять немало крови и теперь  лежал на телепортационной платформе почти без движения. 

— Эй, не отключайся! Ты мне живым нужен, слышишь?

Пленник не отреагировал. Тогда Альбин потянулся к шлему и, со второй попытки разобравшись с креплениями, снял его. 

— Ха! Я-то думал, вы страшные, как… 

Мало кто из кассиан мог похвастать тем, что видел неруанца без шлема. В плен они попадали редко, а военная пропаганда изображала их чуть ли не чудовищами. Глазам же Альбина предстало лицо, не слишком отличающееся от кассианского — может, чуть резковатые черты, крупный нос с горбинкой и глубоко посаженные глаза. Единственные заметные на первый взгляд отличия — широкие темные брови украшали некрупные, величиной с ноготь, острые шипы, а на коротко остриженной голове был выбрит узор из множества изогнутых перекрещивающихся линий. Выглядело немного странно, но вряд ли пугающе. 

— Давай же, открой глаза, — Альбин слегка встряхнул пленника. — Я не нянька, чтобы с тобой возиться.

Пробормотав что-то маловразумительное, неруанец разлепил веки. 

— Наконец-то. Давай, садись. — Альбин помог ослабевшему пленнику сесть в кресло второго пилота, быстро защелкнул на его запястьях тонкие стальные браслеты, а на торсе — ремни безопасности.  — Сейчас доставлю тебя на базу, а остальное — уже не моя забота. Ох… рога мне в рот!

Это восклицание вырвалось у него невольно, когда он взглянул на индикаторы. Второй энергоблок, похоже, не выдерживал двойной нагрузки. Альбин быстро сбросил скорость, убрал искусственную гравитацию и, секунду поколебавшись, отключил щиты. Теперь корабль был беззащитен, и оставалось надеяться только на удачу. Но уже через пару минут Альбин понял, что даже при огромной, просто фантастических размеров удаче до своих он не дотянет. Нужно было срочно искать место для аварийной посадки и вызывать помощь с базы. 

Защелкнув ремни безопасности теперь уже на собственной тушке и чувствуя себя привязанным к креслу воздушным шариком, он вывел на экран подробную карту и ввел текущее местоположение. Оказалось, что ближайшая планета — скучный, не интересный даже вездесущим ученым кусок камня, у которого нет ни разумных обитателей, ни приличного  имени. Ничего, кроме буквы и номера —  Z-37.  Утешало лишь наличие азотно-кислородной атмосферы, приемлемой гравитации и какой-то примитивной органики. На каком уровне развития находилась эта органика — Альбин понятия не имел. Может, это были одноклеточные простейшие. Может — хищники размером с небольшой шаттл. Впрочем, разнообразием альтернативных вариантов ситуация все равно не блистала. Еще раз глянув на показания приборов, Альбин окончательно убедился, что до какой-то другой планеты они  просто не доберутся. 

Он ввел в компьютер координаты  Z-37 и дал команду рассчитать курс. Через несколько секунд задача была успешно выполнена; отдав управление автопилоту и нервно поглядывая на мигающие индикаторы, Альбин откинулся на спинку кресла. 

— Похоже, с возвращением на базу придется повременить, — зачем-то бросил он пленнику, беглым взглядом оценивая его состояние. Для человека, потерявшего приличное количество крови, тот выглядел на удивление неплохо. — Но ты не радуйся раньше времени, — продолжил Альбин, снова переводя взгляд на приборы. —  Я вызову помощь, и скоро мы все равно будем дома. Точнее, я буду дома, а вот ты… тебе придется ответить на пару неприятных вопросов.  

UPD: Z-37

Если бы Альбин знал, что посадка окажется такой жесткой, он бы связался с базой заранее. Но история, как известно, не имеет сослагательного наклонения, и, выбираясь из-под покосившейся приборной панели, он мысленно осыпал себя всеми красочными эпитетами, какие только можно найти в богатом кассианском языке. К счастью, судя по ощущениям, он умудрился ничего себе не сломать, что сильно увеличивало его шансы не превратиться в экзотическую закуску для местной органики — во всяком случае, в ближайшие несколько часов.

Мысленно благодаря того, кто догадался оборудовать кабины этих небольших шаттлов хотя бы минимальной системой защиты в виде простых амортизаторов, которые заметно смягчили удар, он, наконец, вылез из завалившегося набок кресла и осмотрелся. На глаз сложно оценить повреждения техники, но, судя по нескольким активно подмигивающим аварийным индикаторам, эти повреждения были как минимум, значительны. Откуда-то сбоку раздался короткий не то вздох, не то стон — похоже, пленник был жив, но вряд ли способен самостоятельно подняться.

Тихо ругнувшись, Альбин добрался до неруанца и бегло осмотрел его. На первый взгляд, покалеченным он не выглядел, только правую ногу прижало упавшей боковой консолью; темные глаза были открыты и спокойно, не мигая, смотрели куда-то в потолок кабины. Странное равнодушие для сложившейся ситуации, мельком подумал Альбин, на секунду усомнившись в том, что пленник действительно жив.

— Ты как? — коротко спросил он, не слишком рассчитывая на ответ. — Двигаться можешь?

И тут произошло неожиданное. Неруанец, молчавший с того момента, как телепортационный луч перенес его в кабину «охотника», вдруг заговорил.

— Могу, — коротко сказал он по-кассиански, с сильным акцентом, но вполне внятно. Его голос был низким и каким-то немного металлическим, а произношение — слегка шипящим.

Альбин на секунду замер, а потом нервно хохотнул:

— Да ты говорить умеешь, оказывается! Я уж думал, придется нам с тобой жестами объясняться.

— Не придется.

Альбин, не теряя времени на разговоры, взялся за массивную консоль, прижавшую ногу пленника, и начал ее приподнимать. Это оказалось делом не из легких; тяжелая металлическая конструкция поддавалась неохотно, но все же с каждым приложенным усилием слегка сдвигалась. Наконец, неруанец смог кое-как вытащить ногу; помогая себе руками, что в наручниках было не слишком удобно, он с усилием сел почти ровно и сипло закашлялся.

— Похоже… мы оба думали друг о друге много лишнего, — тихо заметил он после паузы, во время которой его сбитое дыхание успело немного восстановиться, а болезненная складка между бровями — почти разгладиться. Несмотря на акцент, его речь отличалась идеальной грамматической правильностью — так обычно говорят те, кто хорошо знает теорию чужого языка, но у кого мало языковой практики. — Я предполагал, что тебя научили управлять этой чудо-техникой, но видимо, я ошибся.

Альбин фыркнул и скорчил язвительную гримасу.

— Ты, я смотрю, не только полиглот, но еще и остряк-самоучка? Выговор, правда, у тебя жуткий, но считай, что ты сумел меня удивить. Нога не сломана?

Пленник секунду молчал, прикрыв глаза и словно прислушиваясь к ощущениям, а затем тихо отозвался:

— Нет.

— Рога мне в рот, у тебя кости из углеродистой стали, — во взгляде Альбина мелькнуло невольное удивление.

Неруанец едва заметно поморщился.

— Не совсем. Но да… некоторые биологические отличия между нами есть. И потом… консоль падала наискось, и удар получился скользящим.

— Ладно. Тогда убери голову, я гляну, в каком состоянии связь.

Пленник пригнулся с выражением легкого скептицизма.

— Ну, глянь.

Альбин дотянулся до левой части панели управления — напротив кресла второго пилота, который обычно выполнял обязанности навигатора и связиста, — и попробовал оживить блок связи. Это изначально казалось сомнительной затеей, но было бы глупо не попытаться. Увы, как и следовало ожидать, попытки реанимировать сложную систему передачи данных оказались безуспешными — похоже, значительную часть приборной панели можно было смело списывать в утиль. Альбин тихо выругался, взъерошил и без того торчащие волосы и резюмировал:

— Сдохла. В общем, кажется, мы тут застряли.

На лице неруанца не отразилось ни единой эмоции — как будто он находился не здесь, а где-то очень далеко, и все происходящее не имело к нему ни малейшего отношения.

— Это было очевидно, — заметил он, на пробу медленно сгибая и разгибая пострадавшую ногу. К счастью, серьезных повреждений не было. — Что за атмосфера снаружи?

— Дышать можно. И средняя температура в этом поясе вполне терпимая. Насколько я понимаю, для нас обоих. Надеюсь, местным бактериям мы не понравимся. Впрочем, скафандрами эта консервная банка все равно не укомплектована, так что… придется обходиться без них. Давай, надо выбираться отсюда.

Альбин встал, привычным движением нащупал на бедре излучатель и начал пробираться к выходу. Неруанец тоже попытался подняться, однако вышло это у него не сразу. Лишь третья попытка увенчалась успехом, и, прихрамывая, он двинулся следом за Альбином к шлюзовой камере.

Добравшись до внешнего люка, они столкнулись с новой проблемой — оказалось, что люк заклинило. Пришлось использовать подручные средства, к которым Альбин присоединил пару экспрессивных идиоматических оборотов. Последние не особо помогли, но в конце концов люк совместными усилиями удалось открыть. Правда, от раненого неруанца толку было не слишком много, и, шагнув на красновато-коричневую, песчаную на вид почву, Альбин помог ему выбраться наружу. Пленник тяжело спрыгнул на ржавый песок и бегло осмотрелся.

Они приземлились — если подобное не особо контролируемое столкновение с поверхностью планеты можно громко назвать «приземлением» — на тусклую однообразную равнину, лишенную какой бы то ни было растительности и всяких следов воды. Повсюду, куда ни глянь, был песок — сухой, безжизненный, местами ржаво-красный, кое-где почти коричневый, гладкий и неподвижный. Лишь справа от шаттла, в нескольких минутах ходьбы возвышался небольшой холмик, и это было единственное, за что мог зацепиться глаз. Видимо, строя предположения насчет местной органики, Альбин сильно погорячился. Он не склонен был думать, что приборы ошиблись, но теперь почти мог держать пари, что вряд ли здешняя органика шагнула дальше крохотной сухопутной амебы, затерянной где-то в океане песка. До более крупных шагов ее ложноножки явно не доросли.

— Шикарное место, — выдохнул он, с трудом сдерживая желание пнуть ногой тускло поблескивающий бок так подставившего его «охотника».

— Тот редкий случай, когда я согласен с кассианином, — все так же удивительно спокойно отозвался пленник.

Альбин поморщился.

— Разочаровываешь. Я почти собрался вступить в дискуссию. — С минуту он помолчал, мрачно разглядывая унылый пейзаж, а потом закончил: — Хорошо, что у нас есть немного воды и сухой паек. Хотя… надолго этого все равно не хватит. Паек еще можно как-то растянуть, это концентрат, а вот с водой…

— Значит, вывод прост — прежде всего нужно искать воду. Пойдем.

Неруанец сказал это так просто, словно они вышли на увеселительную прогулку. Альбин мрачно глянул на него, хотел отпустить едкий комментарий, но передумал, махнул рукой и молча пошел вперед. Пленник, чуть прихрамывая, нагнал его и пошел рядом.

Идти оказалось довольно тяжело. Помимо того, что гравитация здесь была чуть выше привычной, а ноги глубоко вязли в песке, при ходьбе Альбин начал ощущать легкую одышку — через каждые несколько шагов приходилось делать глубокий вдох, не приносивший особого облегчения. Пустыня с тяжелым, неприятным для легких воздухом, но зато с хорошей погодой, с едким сарказмом усмехнулся кассианин. Мельком покосившись на своего спутника, он с вялым и каким-то мрачным любопытством подумал, насколько сильно могут различаться их физические ощущения. Неруанец, несмотря на ранение, казалось, не испытывал заметного дискомфорта, или, во всяком случае, не показывал этого.

Оказалось, они не напрасно взяли курс на песчаный холм — единственный в этом ржаво-красном однообразии ориентир. По другую сторону остроконечной глыбы песка неожиданно обнаружилась группа небольших деревьев с прихотливо изогнутыми темными стволами и крупными красными листьями, под которыми — о, чудо! — весело бежал ручей. Альбин, увидев все это великолепие, невольно ускорил шаг.

— Даже… не верится, — пробормотал он, тяжело переводя дыхание. — Я уже думал, что мы упали в мир сплошного песка.

— Не факт, что эта вода окажется пригодной для питья. На борту есть что-то для ее анализа и очистки? Хотя… наверно, это странный вопрос.

Альбин слабо фыркнул.

— Ты удивительно прозорлив. Это боевой шаттл, не исследовательский. Так что наберем во флягу и будем просто пить, когда та вода, что есть, закончится. Не сказал бы, что у нас есть альтернативы.

Когда они подошли к ручью ближе, Альбин наклонился и уже хотел зачерпнуть манящей прозрачной жидкости, но неруанец, присмотревшись к воде, неожиданно остановил его.

— Я бы не спешил на твоем месте.

— В смысле?

Пленник тяжело привалился к стволу ближайшего дерева. Несколько секунд он молчал, словно борясь с головокружением, и Альбин невольно подумал, что он сам после такой кровопотери, наверное, вообще не смог бы идти.

— Эй, ты в порядке? — на всякий случай спросил он.

Неруанец поднял голову:

— Вполне. — Он еще раз посмотрел на ручей и договорил: — Что же касается этой… жидкости, то это не совсем вода.

Альбин выпрямился, бросил удивленный взгляд на своего спутника, а потом снова глянул вниз, туда, где в обрамлении ржаво-красного песка струилась тонкая серебристая лента. В густой тени деревьев вода казалась чистой и прозрачной. Могло показаться, что заявление неруанца — всего лишь очередное проявление его специфического юмора, который, судя по всему, не отличался уместностью, но вдруг Альбин тоже заметил кое-что странное. Жидкость, которая весело журчала у его ног, выглядела гораздо более вязкой, чем вода. Это улавливалось не сразу, но при внимательном взгляде становилось очевидным.

— Ого. Похоже, ты прав. И что же это тогда?

— Не знаю. Но пить это не советую.

Неруанец чуть наклонился, несколько секунд внимательно изучал загадочную жидкую субстанцию, а затем, медленно выпрямившись, резюмировал:

— Не хочу выглядеть пессимистом, но вполне возможно, что искать здесь воду бессмысленно. В воздухе явно присутствуют водяные пары, но, похоже, на почве они превращаются вот в это. А поскольку у нас нет портативной химической лаборатории, чтобы извлечь воду из того, в чем она содержится, вероятно, придется рассчитывать на тот запас, что есть в шаттле.

— Тогда наше дело дрянь, — мрачно отозвался Альбин.

Неруанец дернул уголком рта с едва уловимой иронией:

— Мне кажется, это было очевидно.

***

Когда они вернулись в шаттл, Альбин первым делом вытащил все имеющиеся запасы воды и провизии. И того, и другого оказалось действительно очень немного. У кассианина невольно мелькнула мысль, что, если бы он был один, всего этого могло хватить на более долгий срок. Больше времени — больше шансов на спасение. Впрочем, он тут же отбросил эту мысль, не позволяя ей зацепиться и обрести более четкую форму. Убить врага в честном бою — это одно, а избавиться от раненого, скованного наручниками пленника — совсем другое. На подлость Альбин способен не был, и его даже слегка замутило от самого факта, что у него промелькнули подобные соображения.

Правда, благородство самого пленника было под вопросом. Альбин понимал, что, скорее всего, в голову неруанца приходят такие же мысли. Отбросит он их, или они станут руководством к действию? С одной стороны, выживать в незнакомом и, возможно, враждебном мире легче вдвоем, чем в одиночку. Но с другой… вопрос ограниченности припасов сейчас казался гораздо более актуальным.

Решив внимательно следить за пленником и не снимать с него наручников, а на ночь приковывать к креплениям приборной панели, Альбин протянул ему флягу и разделил пополам сухпаек.

— Вот, держи. Это твоя доля. Постарайся растянуть это надолго.

Тот посмотрел со сдержанным удивлением.

— Неожиданно. Мне кажется, в подобной ситуации тебе стоило бы подумать о себе.

Взгляд Альбина стал острым и внимательным:

— Ты бы так и сделал?

В темных глазах пленника на долю секунды полыхнула ярость. Дикая, почти первобытная, от которой рука Альбина интуитивно потянулась к излучателю. Но неруанец тут же подавил эту вспышку, и лишь голос его звучал чуть более напряженно, когда он снова заговорил.

— На моей родине за подобное оскорбление я мог бы вызвать тебя на поединок. Да, я знаю, что у вас давно нет такой практики. Но у нас каждый вменяемый совершеннолетний гражданин имеет право потребовать сатисфакции от такого же адекватного взрослого человека. И я уверен, что это хороший обычай.

Альбин чуть прищурился, еще раз внимательно всмотрелся в лицо напротив, и неожиданно сказал:

— Ладно… это было лишнее. Не бери в голову.

Разобравшись с припасами, Альбин уселся рядом с пострадавшим блоком связи. У него еще оставалась слабая надежда, что технику можно оживить. Открыв небольшую нишу в боковой части кабины, он извлек оттуда маленькую, размером с кулак, пирамидку на трех несуразных ножках, пару минут поколдовал над сенсорной панелью, вмонтированной в одну из боковых граней, и коротко удовлетворенно хмыкнул. Искусственный интеллект мини-дроида, к счастью, оказался не поврежден; в основании пирамидки вспыхнул зеленый индикатор, и раздался тихий металлический голос:

— РИК-6 к работе готов.

Альбин опустил робота на пол и тот шустро переместился к покосившейся приборной панели.

— Требует ремонта, — кратко резюмировал РИК, быстро просканировав пришедшее в негодность оборудование.

— Утилизации оно требует, — угрюмо отозвался Альбин. — Но попробуй хотя бы связь восстановить.

Он наклонился и аккуратно подтолкнул робота к нужному блоку. РИК издал короткий недовольный звук, несколько секунд сканировал поврежденную систему, после чего замер на своих несуразных ножках, анализируя полученные от сканера данные. Спустя минуту он вынес вердикт:

— Ремонт невозможен. Компания «Универсальные киберсистемы» сожалеет, что не оправдала ожиданий. Наш девиз — обеспечить вам комфорт и наслаждение в любом…

Альбин резко прижал разговорчивую пирамидку ладонью, отчего та покладисто замолчала, и тихо выругался. Нельзя сказать, что он сильно рассчитывал на положительный результат, но теперь последняя надежда связаться с базой рухнула.

— Интересно, у тех твоих собратьев, которые, судя по рекламе, обеспечивают наслаждение, такие же мерзкие голоса? — мрачно бросил он, обращаясь к притихшему дроиду.

— В стандартный набор опций входят три варианта звукового сопровождения, — отозвался тот неожиданно высоким сопрано. — Возможно, этот вариант вам понравится больше.

Альбин чуть поморщился.

— Только ультразвука нам не хватало.

Неруанец, который все это время молча наблюдал, перевел взгляд с робота на Альбина и насмешливо приподнял бровь:

— Это робот-компаньон?

— Нет, — скривил губы Альбин. — Не поверишь, позиционировался он, как робот для мелкого ремонта. Во всяком случае, если верить компании-разработчику. Видимо, в его схемах что-то напутали.

Он с досадой глянул на дроида и вышел из кабины. Хотелось напиться в хлам, но даже об этом можно было лишь мечтать — на патрульный челнок еще никому не удавалось протащить алкоголь (Либия после одной из таких попыток восхитительно провела время на гауптвахте). Остановившись у открытого люка и глубоко вдохнув чужеродный воздух, Альбин на секунду ощутил странное безразличие. В конце концов, какая разница? Если ничего нельзя сделать, зачем трепыхаться и что-то усложнять? Он мог погибнуть во время патрулирования, во время боя с кем-то из неруанцев; одно точное попадание — и он бы рассыпался на атомы вместе с челноком, даже не успев осознать, что произошло. Смерть постоянно ходила где-то рядом, и Альбин почти привык ощущать затылком ее леденящее дыхание. Война была той реальностью, в которой он жил последние несколько лет, и она меняла его сознание, даже если он сам не замечал этого.

Снаружи начинало темнеть, и мягкий свет, льющийся в кабину из овального отверстия люка, быстро угасал. Песок, в котором шаттл увяз почти на треть, сменял оттенки от красноватого до темно-бурого, пока вовсе не утратил цветовую гамму, став неопределенно-серым. Наступала ночь, и, судя по параметрам вращения планеты, длиться ей предстояло довольно долго — заметно дольше, чем Альбин привык. Что ж, во всяком случае, можно будет выспаться, с горькой иронией подумал он, возвращаясь в кабину.

 

запись создана: 25.06.2021 в 19:03

@темы: Оридж

---

Сто первый способ

Автор: Harry Cantino
Фандом: Звездный путь (характеры ближе к ребутным)
Категория: слэш
Пейринг: Кирк/Спок
Жанр: юмор
Саммари: сказ о том, как Кирк Спока из тюрьмы вызволял.
Размер: скорее мини, чем миди
Дисклеймер: персонажи не мои и выгоды из этого безобразия я не извлекаю
Размещение на других ресурсах: только с разрешения автора
Статус: закончен

Часть третья, расставляющая точки везде, где они должны стоять

На следующий день корабль взял на Гамма Скорпиона пять груз модифицированных злаковых культур и принял на себя почетную миссию доставить их в соседнюю колонию. Покинув орбиту гостеприимной зеленой планеты, в чем-то напоминавшей Землю, «Энтерпрайз» перешел в варп и в штатном режиме двинулся к упомянутой колонии, чтобы порадовать поселенцев высокоурожайными зерновыми. Небольшой переполох, устроенный на корабле сбежавшей из научного отдела «редкой жизненной формой», который пару дней был главной темой анекдотов, стал постепенно забываться, и жизнь на борту снова потекла своим чередом. Лейтенант Левандовкий с третьей попытки помирился с лейтенантом Родригес, доктор МакКой неожиданно нашел в шкафчике Чехова бутылку шотландского виски (наконец-то энсин начал поддерживать земного производителя!), Нийота Ухура после многочисленных прозрачных намеков все-таки сумела вытащить на свидание Кэрол Маркус, и только размышления Спока пока не дали никаких ощутимых результатов. Впрочем, несмотря на это, вулканец упорно продолжал строить логические цепочки, и чем больше он размышлял, тем сильнее начинал подозревать, что в их маленьком мирке что-то необратимо изменилось. Только что именно изменилось, сформулировать он пока не мог. Впрочем, как известно, вулканцы народ сообразительный, а значит, рано или поздно Спок должен был разобраться в этой нетривиальной задаче. Даже если в числе неизвестных были эмоции — нелогичные и трудно поддающиеся анализу.

В один из тихих вечеров, когда на рекреационной палубе было не слишком оживленно, вулканец неторопливо подошел к Ухуре, лениво цедившей через соломинку голубоватый коктейль, и вежливо поинтересовался:

— Нийота, я могу попросить тебя уделить мне полчаса времени?

Девушка повернулась и кивнула, тепло улыбаясь:

— Конечно, Спок. Ты хочешь о чем-то поговорить?

— Да… и я полагаю, что в вопросе, который меня интересует, ты разбираешься лучше меня.

Ухура лукаво прищурилась и понимающе кивнула.

— Кажется, я догадываюсь, о чем речь.

— Полагаю, это маловероятно. Потому что до определенного момента я сам ни о чем подобном не догадывался.

— Так бывает, Спок, — все с тем же легким лукавством улыбнулась Нийота. — Пойдем. Я думаю, ты не захочешь говорить здесь.

Она грациозно соскользнула с высокого стула, блеснув сережками и черным шелком волос, и направилась к выходу. Спок, согласно кивнув, направился за ней. Они вышли, сопровождаемые любопытными взглядами и негромкими перешептываниями, и свернули в сторону офицерских кают. У третьей двери справа по коридору Ухура приложила ключ-карту к считывателю и сделала приглашающий жест:

— Проходи.

Спок, секунду поколебавшись, что было для него довольно нетипично, едва слышно вздохнул и прошел в каюту. Ухура бросила короткий взгляд по сторонам и вошла за ним. Двух крайне заинтересованных энсинов, спрятавшихся за поворотом коридора, она не заметила, и дверные створки бесшумно закрылись за ее спиной.

***



Примерно через полчаса после того, как Спок с Ухурой уединились в каюте последней, что, по мнению наблюдавших за ними энсинов, выглядело крайне интригующе, на пороге капитанской каюты объявился МакКой. Дело в том, что изъятый у юного Чехова алкоголь глава медслужбы имел обыкновение дегустировать лично, но, разумеется, только после смены и в приятной компании. Иными словами — в компании капитана. Вот и на этот раз он вошел в каюту Кирка со сложным выражением лица и конфискованной бутылкой в руках.

— Коротаешь вечер, строча отчеты? Предлагаю более интересный вариант, — он выразительно повернул бутылку этикеткой к Джиму. Тот оторвал рассеянный взгляд от падда и рассмеялся.

— Опять забрал у Чехова? Раньше он, вроде, предпочитал экзотику. Я смотрю, у самого юного члена экипажа насыщенная жизнь. Не то, что у меня в последнее время.

— Кто же тебе мешает, — пожал плечами МакКой, проходя в каюту и непринужденно располагаясь за столом напротив Кирка.

— Мешает прорва чертовых бумаг, — вздохнул Джим, сдвигая гору паддов на край стола и вытаскивая из шкафчика два стакана.

— Насколько я помню, раньше значительную часть этих бумаг ты успешно сгружал своему старпому.

— Да ладно, я сгружал ему два-три отчета, и то не каждый день, Боунс, — фыркнул Кирк, неожиданно снова уткнувшись в падд.

МакКой, заметив едва уловимую перемену в интонации, бросил на собеседника внимательный взгляд.

— Что же тебе сейчас мешает это сделать?

— Он… занят, — лаконично отозвался Кирк.

— Мне кажется, этот остроухий всегда занят, — фыркнул Леонард, откупоривая бутылку.
Кирк едва слышно вздохнул и подвинул к нему стаканы. В строгом белом свете энергосберегающих ламп разливаемый ловкой рукой корабельного хирурга виски блеснул струйкой расплавленного янтаря.

— За что пьем? — Кирк взял свой стакан и задумчиво повертел его в пальцах, словно ожидая увидеть внутри что-то принципиально новое и сногсшибательно интересное.

— За трудоголиков, — усмехнулся МакКой. — Пей, тебе сейчас это явно не помешает. Как врач говорю.

Упоминание о трудоголиках снова вызвало у капитана секундный приступ чего-то, подозрительно напоминавшего меланхолию. Но он быстро стряхнул нехарактерное для него оцепенение и залпом выпил неразбавленный виски, чуть заметно поморщившись от первого глотка.

— Неплохая штука, — без особого энтузиазма заметил он, ставя пустой стакан обратно на стол.

— А скажи-ка мне, — с видимым удовольствием проглотив огненную жидкость, снова заговорил доктор, — что это наш остроухий такой смурной ходит? Вернее, не так — с каких пор он стал еще более смурным, чем обычно? Меня это даже слегка настораживает.

Кирк отодвинул стакан и выразительно посмотрел на друга.

— А почему ты решил задать этот вопрос именно мне? Если тебе кажется, что он смурной, как ты выразился — спроси его сам.

МакКой хохотнул.

— Ну да, охота мне получить нейрозахват! Такие смелые эксперименты у нас обычно проводишь ты. Дразнить гоблина — это по твоей части.

— Да пошел ты…

Кирк не успел сформулировать, куда именно. У двери в каюту раздался сигнал, оповещающий о посетителе, и из динамика внушительно прозвучал ровный голос старпома.

— Прошу прощения, если помешал, капитан. У вас есть время, чтобы поговорить?

Кирк вздрогнул и уставился на МакКоя. Тот снова хохотнул.

— Наш остроухий легок на помине, я смотрю. Ладно, я вас оставлю на полчаса. Раз Спок пришел к тебе в нерабочее время, дело наверняка срочное и важное.

Он встал, переставил бутылку так, чтобы она не бросалась в глаза, одними губами шепнул Джиму: «Не вздумай допить без меня» и направился к выходу. Когда Кирк приказал компьютеру открыть дверь, Спок и МакКой едва не столкнулись в дверях. Вулканец, оказавшийся более тактичным, сделал шаг назад и вопросительно вздернул бровь:

— Доктор МакКой… прошу прощения, не знал, что вы здесь.

— Это не единственное, чего ты не знаешь, Спок, — усмехнулся Леонард и преувеличенно любезным жестом пропустил его в каюту. Спок молча вошел, а МакКой коротко кивнул и вышел. Дверь бесшумно закрылась за ним.

— Э… все в порядке, Спок? — Джим, оставшись со старпомом наедине, слегка занервничал.

— Проходи, садись. У тебя какое-то дело? Может, чаю?

Он неуверенно покосился на припрятанную МакКоем бутылку, но вовремя сообразил, что предлагать вулканцу виски будет не очень уместно. Хотя очень хотелось.

— Нет, капитан, благодарю. И дело, которое привело меня сюда… личного характера.

А вот это было уже неожиданно. Кирк вскинул недоверчивый взгляд:

— Личного?

— Именно так, капитан.

Спок остановился напротив Джима, сцепил руки за спиной и замер. Джим немного нервно переложил падд на край стола, затем вернул его на прежнее место и тоже застыл, глядя вулканцу куда-то в область носа, потому что взглянуть в глаза оказалось неожиданно сложно. Прошла секунда, две, три; тишина начинала давить, но Спок не торопился ее нарушать. Он не привык озвучивать некорректно сформулированные мысли; то же, что он пытался сформулировать сейчас, звучало почти безумно даже в его голове, а уж произнесенным вслух он это и вовсе не представлял. Во всяком случае, до определенного момента. Точнее, до одного странного вечера. До вспышки, которая осветила темные закоулки его души и неожиданно помогла отыскать логику в нелогичном.

— Я… слушаю, — внезапно охрипшим голосом сказал Джим, аккуратно пытаясь напомнить, что он все еще здесь. Спок едва слышно вздохнул, крепче сцепил руки за спиной и, наконец, заговорил:

— Я хотел поделиться с вами одним логическим выводом… хотя, возможно, не совсем логическим. Прошу прощения за неточность формулировки. Речь идет… о моем отношении к вам, которое в последнее время… несколько изменилось. Возможно, вам это покажется абсурдом, или вы не сможете понять моих… эмоций. Но я должен сказать об этом. Я хочу, чтобы вы знали.

После такого сложного вступления Джим занервничал еще сильнее и даже перестал корпеть над подобающим выражением лица. Правда, у него и до этого не слишком хорошо получалось.

— Спок, если ты про тот случай… ну, когда я надрался на приеме и лапал посла с Альфа Тукана…

Он не договорил, и на секунду в каюте воцарилась напряженная тишина. Бровь Спока выразительно поползла вверх, намекая, что он впервые слышит об этом инциденте. Джим потер щеку и мысленно выругался. Вот же идиот, сдал себя с потрохами, подумал он и спешно закончил:

— Да, Спок, я тогда… некоторое время общался с леди послом наедине, и был… немного несдержан. Но я уверяю тебя, все уже улажено, я принес официальные извинения, конфликт исчерпан.

— Я не знал об этом, капитан.

— Ну… теперь знаешь.

Спок, несколько выбитый из колеи — если это понятие вообще применимо к вулканцу — с полминуты молчал, но потом все же решил вернуться к первоначальной теме:

— Дело в том, что я хотел поговорить не о… дипломатических конфликтах, капитан.

— О… серьезно? — Джим выдохнул с облегчением. — Хорошо. Я… слушаю, Спок.

— Итак, я хочу, чтобы вы знали. Я должен сообщить, что с некоторых пор… мое уважение к вам, моя симпатия и расположение немного изменили вектор, если можно так выразиться.

Кирк, расслабившийся было, снова слегка напрягся, но промолчал, закусив щеку изнутри и стараясь не выдать своих эмоций слишком явно, если уж полностью контролировать лицо было не в его силах. На секунду он предположил, что речь идет о недавнем инциденте со сбежавшей зверушкой, но тут же отбросил эту мысль, как несостоятельную. Не могли чувства его в высшей степени последовательного старпома «изменить вектор» из-за мелкого недоразумения.

Спок сделал короткую паузу и продолжил:

— Мое… бесспорно, положительное, но несколько отстраненное отношение к вам со временем переросло во что-то большее. Я понял, что теперь испытываю к вам нечто гораздо более сильное и глубокое. Это…

Вулканец замолчал, подыскивая подходящее слово. Джим медленно моргал, словно впав в ступор. Пауза затягивалась и угрожала превратиться в некое подобие черной дыры, но в этот самый момент как гром среди ясного неба взвыла сирена.

— Черт! — выругался Кирк, вскинув взгляд на верхнюю часть дверной коробки — туда, где была вмонтирована система оповещения. Над дверью вспыхнул сигнал красной тревоги.

— Да что ж такое… — капитан неверяще застонал, хватая сброшенный китель.

Если бы на месте Спока был человек, он подумал бы — не судьба. Вулканец же лишь слегка дернул бровью и, не добавив ни слова, развернулся к выходу.

Они выбежали из каюты почти одновременно, и уже через несколько мгновений оказались в турболифте. Для того, чтобы добраться до мостика, им нужно было еще десять секунд; на пятой из них Джим вздрогнул, как пораженный громом, и уставился на Спока, изумленно моргая. Последняя частица паззла со щелчком встала на место, и до капитана, наконец, дошло, что пытался сказать его старпом. Да, конечно, Джим понимал, что мог ошибиться, что его догадка могла оказаться неверной, но риск всегда был его стихией. Он остановил лифт между четвертой и третьей палубами, потянулся к вулканцу и почти неуловимо быстро коснулся губами его губ — так быстро, что можно было усомниться в реальности произошедшего.

— Только не говори, что я неверно понял тебя, Спок. Пожалуйста… скажи, что я прав. Ты не представляешь, как долго я ждал этого момента. Нет, не подумай.. не то, чтобы я рассчитывал, но… надежда умирает последней. Знаешь... не всему нужно искать логические обоснования. И да… — он нервно хохотнул, — я же главного не сказал… все эти чувства, о которых ты говорил… в общем… я чувствую то же самое.

***



То, что было принято за неожиданную атаку неизвестного судна и стало причиной внезапной красной тревоги, продлившейся ровно две минуты, оказалось взрывом неопознанного объекта, который почему-то не был вовремя обнаружен сенсорами. При исследовании обломков выяснилось, что это была сложная автоматизированная система, обладавшая способностью становиться невидимой для радаров и по какой-то причине самоуничтожившаяся. Для чего она была предназначена и кем оставлена в этом секторе — так и осталось загадкой, но МакКой, несмотря на аргументы Спока, наотрез отказывался изменить свое первоначальное мнение. Эмоционально жестикулируя, он твердил:

— Какие-то ублюдки шпионят за нами. Я всегда говорил, что космос — это смертельные опасности во мраке и тишине!

Спок, по обыкновению, придерживался противоположной точки зрения:

— Я давно знаком с вашим мнением на этот счет, и полагаю…

— Ладно, все уже поняли, что вы, как обычно, по разные стороны баррикад, — Джим легонько потянул Спока за рукав, и тот, на удивление, сразу же замолчал. Коротко глянув на Джима и едва заметно улыбнувшись краем губ, он слегка кивнул МакКою и направился в одну из лабораторий, где все еще изучали обломки загадочного объекта. МакКой проводил его удивленным взглядом и с некоторым подозрением посмотрел на Кирка:

— Интересно, с чего это наш гоблин вдруг потерял страсть к дискуссиям? И что это вы так заговорщицки переглядываетесь?

Джим хохотнул:

— Все тебе расскажи!

— Вообще-то мы друзья, мог бы и рассказать.

Джим немного поколебался, но потом все-таки кинул затравку:

— Ну… понимаешь, мы со Споком с некоторых пор…

Он поиграл бровями, не договорив. МакКой скрестил руки на груди и недоверчиво уставился на него, ожидая продолжения. Продолжения не последовало, и Леонард, помолчав несколько секунд, вдруг расхохотался. Не требовалось быть гением, чтобы понять, что именно хотел сказать Кирк.

— Кажется, Чехов все-таки должен мне двести кредитов, — отсмеявшись, пробормотал МакКой.

— Что?

— Да ну… не обращай внимания.

Джим быстро сопоставил несколько невзаимосвязанных, как ему раньше казалось, фактов, и в голове отчетливо всплыл эпизод трехнедельной давности, когда МакКой и Чехов дали ему несколько сомнительный, по его тогдашнему мнению, совет. Понимание снова пришло неожиданно, как удар грома, и он второй раз за последние несколько дней мысленно обозвал себя тугодумом.

— То есть… подожди, я правильно понял? Когда Спок был в плену у этих чокнутых туземцев… и вы с Чеховым пришли ко мне со своими советами… вы выдумали эту историю с передачей ключа, чтобы посмотреть, чем закончится дело? Серьезно?

Он изменился в лице, и МакКой невольно сделал шаг назад. Подняв руки ладонями к собеседнику в жесте шутливой капитуляции, он заговорил так, как говорят с детьми или душевнобольными:

— Успокойся, Джим. На самом деле, нет. Вот как действительно было дело. Чехов тогда пришел ко мне и сказал, что он читал много детективов, и знает сотню способов вытащить человека из заключения. Но, как назло, ни один из этих способов в сложившейся ситуации не подходил. А времени было в обрез. И тогда наш юный гений вдруг вспомнил, что, кроме прочего, когда-то читал о реально произошедшем случае в Нью-Йорке тридцатых годов. И там был описан тот способ, о котором мы тебе и рассказали. Правда, там навещать заключенного приходила его девушка, но какая разница? Главное — это сработало.

Джим немного помолчал, сверля друга испытующим взглядом, а потом не выдержал и смешливо фыркнул.

— Ладно, я понял. Это был сто первый способ.

МакКой в ответ коротко хохотнул:

— Ну… можно сказать и так. Или первый и единственный способ заставить гоблина признать, что не все в этом мире так логично, как ему кажется.

@темы: Star Trek, Фанфики

---

На самом деле тег надо поменять на "Заберите у меня стилус"

@темы: Заберите у меня карандаш, Dragon Age

---

Сто первый способ

Автор: Harry Cantino
Фандом: Звездный путь (характеры ближе к ребутным)
Категория: слэш
Пейринг: Кирк/Спок
Жанр: юмор
Саммари: сказ о том, как Кирк Спока из тюрьмы вызволял.
Размер: то ли мини, то ли миди, не пойму пока, что получается
Дисклеймер: персонажи не мои и выгоды из этого безобразия я не извлекаю
Размещение на других ресурсах: только с разрешения автора
Статус: пишется, хоть и со скрипом

Часть вторая, суетливая

После инцидента прошло несколько дней. Корабль вернулся на курс, экипаж занялся картографированием, и жизнь вошла в привычную колею, если понятие привычного вообще применимо к дальним космическим миссиям. Лейтенант Родригес в третий раз рассталась с лейтенантом Левандовским, доктор МакКой конфисковал у энсина Чехова очередную бутылку экзотического горячительного, старший офицер связи Нийота Ухура продолжала бросать томные взгляды в сторону вечно занятой Кэрол Маркус, а Спок… Спок размышлял. Никто не мог точно сказать, о чем именно он размышляет, но вряд ли у кого-то возникали сомнения, что это нечто невероятно сложное и важное. И глубоко научное, разумеется.

— Мистер Спок, у вас не появилось идей, к чему все-таки правильнее причислить эту форму жизни — к флоре или к фауне?

— Думаю, к частицам с полуцелым спином.

Юная сотрудница научного отдела, взиравшая на Спока, как на оракула, замерла с полуоткрытым ртом, не веря своим ушам.

— Что, простите?

— Что? — Спок вздрогнул, поднял голову от микроскопа и озадаченно взглянул на девушку, державшую в руках некое подобие маленького террариума, в котором копошился зеленый волосатый червяк размером с мизинец. — А, это. Прошу прощения, я немного задумался. Мне кажется, относительно данной жизненной формы рано делать какие-либо выводы. Следует еще понаблюдать.

Не лишним будет отметить, что наблюдали за этим существом уже примерно три недели. Причем наблюдали всем научным отделом. Крохотное зеленое семечко, взятое в качестве образца с планеты Альфа Змееносца три, сначала пустило корни в питательном растворе, куда его поместили, а потом стало вести себя совершенно непредсказуемо. Корни постепенно отвалились, на их месте выросли две конечности, а само семечко трансформировалось в того самого волосатого червя, которого сейчас и рассматривал Спок. Никаких осмысленных действий червь не совершал, только хаотично передвигался и вообще создавал видимость бурной деятельности. Несмотря на цвет, фотосинтез у него отсутствовал, но с периодичностью в несколько дней его конечности снова на два-три часа обращались в корни, что сбивало с толку всю немало повидавшую научную команду судна.

— Как вы думаете, может, нам стоит поместить его в другие условия? — не унималась активная научная сотрудница.

— Возможно, — неопределенно ответил Спок, глядя сквозь стекло террариума на двуногое волосатое недоразумение. В голове вулканца не прекращалась напряженная работа мысли, но, к несчастью для увлеченной сотрудницы, это никак не касалось загадочного инопланетного существа. Тихо вздохнув, девушка отошла от стола с микроскопом и вернула террариум на его законное место — рядом со специальным обогревателем. Но, не успела она выйти в соседнее помещение, как в лаборатории появился посторонний. Спок снова поднял голову, уже собираясь резко одернуть нарушителя, но замер, так и не издав ни звука. Нарушителем оказался капитан.

— Мистер Спок, вы не очень заняты?

Спок откашлялся.

— Нет, капитан. Во всяком случае, ничего срочного.

Он встал, зачем-то передвинул микроскоп на другое место и выпрямился, глядя на Кирка. Тот стоял напротив и, вопреки обыкновению, тщательно подбирал слова, чтобы продолжить разговор.

— Я подумал… да ты расслабься, Спок. Это… не касается работы. Просто…

Взглянув на Джима в этот момент, можно было с уверенностью сказать, что ему самому не мешало бы расслабиться. Он нервно покусал губу, потрогал микроскоп, не очень логично передвинутый Споком на самый край стола, и продолжил:

— Мы ведь… так и не обсудили… тот инцидент. Ну, с передачей ключа. Я надеюсь…

Спок вздрогнул; его руки нервно сцепились за спиной, а взгляд метнулся к лицу собеседника и обратно к микроскопу буквально за доли секунды. Выдержав паузу, но так и не дождавшись продолжения вдохновенной капитанской речи, он снова откашлялся и сделал короткий жест, призванный убедить Кирка, что все в полном порядке.

— Капитан, полагаю, вы не считаете, что я мог предположить… точнее, неправильно понять… словом, усмотреть в ваших действиях что-то, не имеющее отношения к… сложившейся ситуации.

Кирк далеко не сразу сумел вычленить из этой сложносочиненной фразы, к чему именно клонит Спок, но по мере понимания на его лице расцветала натянутая улыбка, а взгляд постепенно затухал, как луч разрядившегося фазера. Не будучи мастером в трактовке богатой человеческой мимики, Спок не стал акцентировать на этом внимание и продолжил:

— Разумеется, я не сомневаюсь, что ваши действия были продиктованы исключительно необходимостью. И что, если бы существовал другой способ передать мне этот ключ, то вы бы, вне всяких сомнений, им воспользовались. Я все понимаю и не имею к вам никаких претензий. Более того, я благодарен вам за помощь и… как всегда, ценю вашу удивительную находчивость.

На фразе об отсутствии претензий Кирк совсем сник, и вулканец окончательно перестал ориентироваться в ситуации. Он абсолютно не понимал, что сказал не так.

— Капитан, все в порядке? — не очень уверенно спросил он, когда пауза слишком затянулась.

— А? — Кирк словно проснулся и, хлопнув себя по лбу, расцвел неправдоподобно широкой улыбкой. Слишком широкой, чтобы быть естественной. — Конечно, все в порядке. Я… задумался просто. Пока ты так долго говорил. Не обращай внимания. Но, в любом случае, я рад… что между нами нет никаких недоразумений. Раз так… и ты все правильно понял… то я, пожалуй, пойду.

Он сделал шаг назад, неловко развернулся, зачем-то шутливо махнул Споку рукой, и… задел стоявший сбоку от него террариум с инопланетной формой жизни. Той самой, которую до сих пор никуда не причислили. Емкость, недолго думая, опрокинулась, с оглушительным грохотом разлетевшись на множество осколков, а волосатый червь секунду поколебался, но, видимо, сообразив, что это шанс, который нельзя упускать, вскочил на свои корни-конечности и рванул прямиком к выходу из лаборатории.

Беда состояла в том, что датчик, благодаря которому дверь изнутри открывалась автоматически, был настроен реагировать на любой движущийся объект. Независимо от его размеров. В противном случае некоторые члены экипажа — например, Кинсер — имели бы все основания пожаловаться на дискриминацию по признаку роста, что для Звездного флота было абсолютно недопустимо. Зафиксировав, что к двери движется некто или нечто, система услужливо заставила дверные створки разъехаться, и прыткое двуногое существо, выбежав из лаборатории, мгновенно скрылось за поворотом коридора. Даже Спок, с его хваленой вулканской реакцией, не успел ему помешать.

Кирк обернулся к своему старпому и растерянно развел руками.

— Э… Это был ценный экземпляр, да? Ну… мы его поймаем, не переживай.

Спок сделал выразительное движение бровями, что человеком могло расцениваться, как легкий скептицизм, и слегка качнулся с носков на пятки.

— Не сомневаюсь, капитан.

***



На следующее утро Кирк мучился похмельем. Прошедший вечер он помнил смутно, в памяти всплывало лишь сочувствующее лицо добряка Скотти, которому пьяный капитан, судя по всему, жаловался на жизнь. Поворошив воспоминания еще немного, Кирк с некоторой неловкостью осознал, что жаловался не только на жизнь, но еще и на трудности службы во флоте, вынуждающей терпеть недостаточно умное начальство и к тому же тесно сотрудничать с другими расами. Особенно с вулканцами. Особенно с одним конкретным вулканцем, у которого совершенно невыносимый характер.

Чувство стыда Кирк испытывал довольно редко, но сейчас, по-видимому, был тот самый редкий случай. Вместо того, чтобы попытаться поймать уникальную форму жизни, по его вине сбежавшую из научного отдела, он надрался в компании главного инженера и весь вечер вел себя, как идиот. Мысленно дав себе подзатыльник, он проглотил одну из волшебных таблеток от похмелья, оставленных ему МакКоем, и, немного придя в себя, отправился в столовую. До смены еще оставалось немного времени, и он надеялся взбодриться с помощью чашки крепкого кофе.

Проходя мимо оранжереи, он снова вспомнил о ценном экземпляре, сбежавшем из террариума, и вдруг подумал, что дикую зверушку могло потянуть к природе. Заглянув в оранжерею и пошарив взглядом в зарослях буйной растительности, он разглядел энсина, готовившего какой-то сложный раствор для полива мелкой красноватой поросли, проклюнувшейся в одном из горшков. Улыбнувшись со всем свойственным ему обаянием, Кирк переступил порог и заговорил:

— Вижу, вы помогаете Сулу ухаживать за растениями?

Энсин, увидев капитана, вытянулся по стойке смирно и неловко улыбнулся в ответ:

— Да… то есть, так точно, капитан.

— Вольно, энсин, — мягко отозвался Кирк. — А скажите мне… к вам в последнее время гости не заглядывали?

— Гости, капитан?

Кирк попытался придумать, как бы вразумительно описать искомое.

— Если точнее, редкий экземпляр из научного отдела. Зеленый, двуногий и очень прыткий.

На лице энсина появилось озадаченное выражение.

— Террариум разбился, и этот красавец пошел гулять по кораблю, — продолжил Кирк, стараясь вспомнить еще какие-нибудь приметы беглеца. — Он еще волосатый такой… ну, как гусеница, что ли.

Энсин напрягся, но при слове «гусеница» неожиданно расслабился, словно перед этим подумал о чем-то другом. Или о ком-то другом. Или начал сомневаться в адекватности командующего офицера, что не очень хорошо — особенно в глубоком космосе.

— Ладно, вряд ли вы могли его заметить, он размером с мой мизинец, — вздохнул Кирк, видя, что собеседник не в курсе произошедшего. — Хороших вам всходов.

И, развернувшись, он покинул оранжерею, оставив энсина в легком недоумении, а красноватую поросль — без полагающейся ей порции воды.

Больше капитан не пытался навести справки о двуногой гусенице, и без каких-либо приключений добрался до столовой, где направился прямиком к репликатору. Автомат бесстрастно выдал ему чашку кофе, и Кирк, почти так же равнодушно забрав ее, устроился за одним из дальних столиков — в надежде, что его не слишком жизнерадостная физиономия не привлечет ненужного внимания. Но не тут-то было. Едва он успел сделать глоток, как напротив материализовался МакКой — с полной тарелкой жареной картошки и жирным стейком в придачу.

— Вижу, у кого-то утро не слишком доброе, — Леонард подцепил вилкой румяный ломтик картошки и отправил его в рот.

— И тебе привет, — вяло отозвался Кирк, прихлебывая кофе. Глянув на аппетитную горку снеди, украшавшую поднос главного медика, он приподнял брови и слегка возмущенно добавил: — Значит, когда я заказываю жареное, это почти преступление, а у тебя особый рацион?

Он потянулся к подносу, собираясь стащить ломтик жареной картошки, но получил резкий хлопок по руке.

— У меня была ночная смена, мне нужны калории, — категорично заявил МакКой, невозмутимо отправляя в рот следующий кусок. — Так что у тебя стряслось?

Кирк сделал еще глоток почти безвкусного реплицированного кофе и слегка поморщился.

— Да ничего, в общем-то. Если не считать вчерашнего неприятного разговора с адмиралом Ногурой по поводу инцидента с пленением Спока. Адмирал считает, что мы вели себя недостаточно дипломатично, раз допустили подобное развитие событий.

МакКой выразительно фыркнул.

— Недостаточно дипломатично? Может, нам надо было заставить зеленокрового жрать этих полуживых обезьян, которые лезли из брюха жареной рептилии? На это даже мне было тошно смотреть, хотя подгоревшего ящера я из вежливости все-таки попробовал. А если у гоблина случилось бы несварение желудка?

Кирк скептически пожал плечами:

— Видимо, в адмиралтействе считают, что им оттуда виднее.

МакКой усмехнулся:

— Хорошо еще, что на этот раз Спок не стал излагать в рапорте все подробности. То, как ты его вытащил с планеты, адмиралу Ногуре точно не понравилось бы.

Кирк помрачнел еще сильнее и залпом допил кофе, не обращая внимания на вкус.

— Да какая Ногуре разница. Главное, что вытащил и никаких чертовых директив не нарушил. Остальное — не забота адмиралтейства.

МакКой, который снова увлекся едой, на этих словах Кирка поднял голову и посмотрел в лицо друга внимательнее.

— Что-то раньше неприятные разговоры с начальством на тебя такого впечатления не производили. Выкладывай уже, что еще произошло.

Кирк помолчал, посмотрел на дно опустевшей чашки и скривил губы.

— Да ничего. Кофе в репликаторе дерьмовый. А еще я вчера говорил со Споком… и случайно выпустил из лаборатории какого-то зверька. Надо бы его поймать, но он мелкий, зараза, и шустрый. Черт его знает, где он спрятался.

МакКой замер с вилкой наперевес.

— Зверька? Какого еще зверька?

— Да ничего опасного, мелкое недоразумение.

— Ты в своем уме? Мелкое недоразумение? Знаешь, центаврийские слизняки тоже довольно мелкие, но вряд ли кто-то здравомыслящий назвал бы их безопасными.

— Ну ты сравнил, Боунс. Ты это Споку скажи, он тебе прочтет целую лекцию об этом червяке. Чтобы ты убедился, что он не опасен.

МакКой в очередной раз фыркнул.

— Опасность — понятие относительное. А вдруг он плодится, как триббл?

Кирк хохотнул:

— Почкованием?

— Дуркованием, — передразнил МакКой. — Трибблы перманентно беременны, и если этот милый червячок такой же, то у нас большие проблемы. Его хоть ищут?

— Ребята из научного ищут, — Кирк потер щеку. — Пытаются засечь трикодерами. Но радиус действия трикодера невелик, так что… это может быть надолго.

МакКой поежился и даже перестал есть. Судя по всему, потребность его организма в калориях резко сократилась. «Неведомых зверушек», разгуливающих по кораблю, он не одобрял.

— Можно использовать оборудование из медицинского отдела, — веско сказал он, кладя вилку и отодвигая поднос.

Кирк оживился:

— А разве рабочий радиус медицинского трикодера больше?

МакКой покачал головой:

— Думаю, что примерно такой же. Но больше людей с трикодерами — больше шансов найти этого червяка. И чем быстрее мы его найдем — тем лучше.

***



Четырьмя часами позже, когда почти вся альфа-смена была поднята на уши и шарила по кораблю с трикодерами, Спок, чья вахта в этот раз приходилась на бета-смену, обедал за тем же столиком, где завтракал Кирк. Вулканец взял в репликаторе традиционный овощной салат, еще один овощной салат и чай. Выглядело все это, как иллюстрация к пособию по здоровому питанию — редкий случай, когда содержание соответствует форме — и составляло восемьдесят процентов обычного споковского меню. Остальные двадцать процентов, по мнению большей части экипажа, приходились на медитацию, но экипаж состоял преимущественно из людей, а людям, как известно, свойственно ошибаться.

Расставив посуду на подносе с соблюдением идеальной осевой симметрии, глава научного отдела принялся за еду. Когда второй овощной салат — экспериментальный — был опробован и оценен, как вполне удовлетворительный, рядом со столиком появился Кирк.

— Э… привет, Спок.

Спок вздрогнул. Он в очередной раз поймал себя на том, что появление Джима вызывает у него необъяснимый скачок пульса. Такое иногда бывало и раньше, но после его недавнего неудачного пленения и весьма оригинального освобождения эта небольшая проблема резко усугубилась. Похоже, теперь она грозила принять масштабы бедствия. Анализ странного явления стоил вулканцу нескольких сорванных медитаций и одной бессонной ночи, и нельзя сказать, что в этом анализе была поставлена логическая точка. Вопросы все еще оставались, и Спок пока не знал, как на них ответить.

— Добрый день, капитан… Джим.

Он с некоторым опозданием вспомнил давнюю просьбу Кирка — в неформальной обстановке называть его по имени. Периодически Спок выполнял эту просьбу — разумеется, когда считал обстановку достаточно неформальной, но его мнение на этот счет часто не совпадало с мнением капитана.

— Ты ешь, приятного аппетита, — как-то преувеличенно бодро продолжил Кирк. — Я просто хотел сказать, что мы ищем это… эту штуку, ну, которая сбежала вчера из террариума. Я недавно подключил ребят из отдела безопасности, эти кого хочешь найдут. В общем, ты не беспокойся, не пропадет твой ценный экземпляр.

— Как вам известно, вулканцы не беспокоятся, капитан, — привычно поправил Спок, сделав глоток чая. — И да, мне известно, что поиски активно ведутся. Я благодарю вас за принятые меры.

Кирк махнул рукой.

— Да не за что. Я сам виноват, что этот чудо-зверь сбежал, так что теперь пытаюсь исправить ситуацию.

— Капитан, вы разбили террариум случайно, и...

— Да, я знаю, Спок, — улыбнулся Джим. — Но это не делает меня непричастным.

Спок поднял взгляд, собираясь взвешенно и аргументировано ответить, и вдруг понял, что сбился с мысли. Он смотрел на взъерошенные волосы Кирка, на его привычную жестикуляцию, на его широкую улыбку, и думал… не о том, о чем следовало. Обсуждаемая тема как-то вдруг потускнела и стала несущественной, слова будто скользили по краю сознания; Спок поймал себя на том, что просто слушает голос Джима, не вникая в суть сказанного. Привычный к анализу разум зачем-то разбирал звук на составляющие, сводя все богатство тембра к безликой сумме обертонов, а затем взгляд вулканца медленно соскользнул на губы собеседника да там и замер, словно загипнотизированный. С точки зрения земных эстетических стандартов — не идеальные губы. Верхняя — немного более пухлая, чем следовало бы, даже когда растягивается в улыбке. А еще… Спок вдруг не к месту подумал, что нашел подходящее прилагательное, которое описало бы улыбку капитана во всех ее аспектах. Она была солнечной. Даже слишком солнечной. Рациональная часть Спока плохо представляла себе, как улыбка может быть «солнечной», а тем более «слишком солнечной», но другая его половина была целиком и полностью согласна с этим определением.

Из размышлений вулканца выдернуло восклицание Джима, чья солнечная улыбка к этому моменту заметно поугасла:

— Спок! Спок, погоди, не ешь. Замри и положи вилку.

Спок удивленно вздернул бровь.

— Простите… что?

Джим начал странно гримасничать.

— Спок, не спугни его! Да не на меня смотри, а в тарелку! У тебя там огурец… ожил.

Спок буквально уронил взгляд в тарелку и едва не поперхнулся от неожиданности. Салат, как оказалось, был настолько свеж, что еще шевелился. Среди мелких зеленых плодов, и впрямь похожих формой на земные огурцы, деловито сновал сбежавший из террариума «ценный экземпляр».

Джим быстро приблизился, ловко накрыл его ладонью и, посмотрев на Спока, скороговоркой выдал:

— Его же нельзя брать руками, да? Ну… я могу что-то повредить, он же мелкий. У вас есть какой-нибудь… не знаю… сачок для таких ситуаций? Зови кого-нибудь из научного, пусть тащат свой сачок.

Через несколько минут половина научного отдела сбежалась в столовую, беглец был аккуратно извлечен из салата, осмотрен на предмет возможных повреждений и помещен в новый террариум. Спок, все еще немного шокированный тем, что едва не съел редкую форму жизни, смотрел на зеленое двуногое создание сквозь стекло и мысленно отчитывал себя за вопиющую невнимательность. Джим подошел, встал рядом, бросил взгляд на виновника переполоха и лукаво заметил:

— Спок, а вдруг он вкусный? Надо было его все-таки попробовать. Вы же так и не решили пока, растение он или животное, а он отлично вписался в салат. Может, его к своим потянуло?

— Капитан, не вижу здесь повода для юмора. Не знаю, как я мог быть столь невнимателен…

Джим по-мальчишески улыбнулся:

— Ой, да с кем не бывает. Не бери в голову, Спок.

— Я вулканец, капитан. С вулканцами такого не бывает, — веско ответил старпом. — И я еще раз благодарю вас за то, что вы помогли поймать…

— Не за что. И потом, ты как-то говорил, что благодарность нелогична. Тем более, что это я его выпустил.

— Вы сделали это случайно. А благодарность… в некоторых случаях… логична.

Спок едва заметно смешался — вещь неслыханная — и был вынужден сделать вид, что крайне заинтересовался однообразными движениями ценного экземпляра, который в этот момент топтался в углу террариума, словно собираясь справить естественную нужду. Джим проследил за взглядом вулканца и тихо вздохнул.

— Ну… логик у нас ты, тебе виднее.

Повисла пауза. Примерно с минуту ее никто не пытался нарушать, а потом Джим, зачем-то побарабанив пальцами по лабораторному столу, спросил:

— Может, отметим возвращение этой ценной зверушки партией в шахматы? Мы с тобой давно не играли.

Спок вздрогнул и поднял голову:

— В шахматы? Я прошу прощения, но сегодня это маловероятно. У меня запланирован эксперимент сразу после смены.

— Ясно, — еще раз вздохнул Джим. — Ну… ладно, тогда удачного тебе эксперимента.

— Благодарю.

Джим вдруг хлопнул себя по лбу.

— Черт, я совсем забыл, что мне еще кучу документов надо разобрать. Опять какие-то распоряжения пришли сверху. Как обычно, невероятно срочные и важные, — он скорчил выразительную гримасу. — Я, наверно, пойду, иначе провожусь с этими бумажками до ночи. Хорошего дня.

Он коротко кивнул и неожиданно быстро вышел. Спок озадаченно посмотрел ему вслед. Поведение Кирка казалось не просто странным — оно менялось так быстро, что за переменами невозможно было уследить. Возможно, в этом была вина Спока? Судя по всему, сейчас он снова что-то сказал не так, и снова не понимал, что именно. Он ни в чем не солгал, эксперимент был действительно запланирован еще вчера. Но… если уж совсем честно, в последнее время ему в какой-то мере сложно было оставаться с Кирком наедине. И это была еще одна странность, в которой логичный вулканец пока не мог разобраться.

@темы: Star Trek, Фанфики

---

Сто первый способ

Автор: Harry Cantino
Фандом: Звездный путь (в тексте нет прямых указаний на ТОС или Ребут, но характеры ближе к ребутным)
Категория: слэш
Пейринг: Кирк/Спок
Жанр: юмор
Саммари: сказ о том, как Кирк Спока из тюрьмы вызволял.
Размер: мини
Дисклеймер: персонажи не мои и выгоды из этого безобразия я не извлекаю
Размещение на других ресурсах: только с разрешения автора
Статус: пишется, хоть и со скрипом

Часть первая, шокирующая

— Нет, вы серьезно? Как вы это себе представляете?

Капитан Кирк смотрел на двух своих подчиненных слегка обалдевшим взглядом. МакКой и Чехов невинно смотрели на него в ответ.

— Да вы вообще понимаете, что он со мной сделает после этого? — продолжил возмущаться Кирк, видя, что его взгляд ни на кого не произвел должного впечатления.

— Ну... — глубокомысленно изрек МакКой, — максимум, что тебе грозит — это нейрозахват. Но разве тебя это когда-нибудь останавливало?

— Просто скажите честно, что у вас нет нормальных идей, — Кирк вздохнул и пожал плечами. — Но такой дурацкой шутки от тебя, Боунз, я не ожидал. Да и момент для юмора ты выбрал не самый удачный. Времени осталось в обрез, а как передать ему этот чертов ключ, я все еще не представляю.

МакКой скрестил руки на груди и посмотрел на капитана с наигранной задумчивостью.

— Ну, можно, конечно, запечь этот ключ в пирог. Так сказать, по-старинке. Но, если гоблин сломает об него зуб, спасибо он тебе не скажет. Да и не уверен я, что тебе позволят передать ему этот кулинарный шедевр.

Кирк покачал головой:

— Исключается. Эти ублюдки поставили условие — ничего не приносить и не передавать.

— Тем более. Ну, тогда... тот вариант, о котором мы только что говорили — единственный.
Учитывая, что силовое поле вокруг тюрьмы луч транспортатора не пробивает. Уж извини, Джим.

МакКой пожал плечами и вышел. Чехов виновато глянул на капитана и вышел следом.

— И это друзья, называется, — проворчал Кирк, проводив их недовольным взглядом. — Доисторических детективов начитались…

Он сел в кресло и мрачно уставился на ключ, лежащий на столе. Это был ключ от камеры, в которой «очаровательные» туземцы вторые сутки держали его старшего помощника и, судя по всему, не планировали выпускать. Что очаровательного нашел в этих существах Спок, Кирку было абсолютно непонятно, но умному старпому было, конечно, виднее. Впрочем, вулканец мог сколько угодно рассуждать о том, насколько интересна эта раса, а перед Кирком сейчас стояла гораздо более прозаичная задача. Он должен был найти способ незаметно передать ключ Споку, воспользовавшись тем, что туземцы милостиво разрешили старпому переговорить со своим капитаном. Правда, переговорить через решетку и под присмотром охраны, но лучше так, чем никак, справедливо рассудил Кирк.

До назначенной встречи оставалось около получаса. Согласно договоренности, капитан должен был спуститься один, без сопровождения и охраны. И, разумеется, без оружия и каких-либо подозрительных предметов, которые он мог бы передать пленнику во время разговора. Если бы не чертова Первая директива, Кирк бы, конечно, нашел способ решить эту проблему, но, увы, с мнением начальства приходилось считаться. Да и с мнением самого Спока, ибо, если совсем уж честно, с ним Кирку хотелось ругаться еще меньше, чем с адмиралами.

Время неумолимо шло, а никаких новых идей в светлую голову капитана не приходило. Это было настолько странно и нетипично для него, что в глубине души он даже заподозрил, что какой-то части его существа просто нравится предложенный сослуживцами сумасшедший план. Впрочем, обдумывать еще и это у него сейчас точно не было времени; когда до назначенного часа оставалось десять минут, он сунул ключ в карман, провел пятерней по коротко остриженным вихрам и, выйдя из каюты, направился в транспортаторную. Он все еще не очень хорошо представлял себе, как будет действовать, но, по обыкновению, решил положиться на интуицию и собственное везение, в которое неизменно верил.

***



С потолка тихонько капала вода. Она капала в образовавшуюся внизу лужу с однообразным негармоничным звуком, и Спок приблизительно два часа и пятнадцать минут назад начал подозревать, что на землянина этот звук действовал бы раздражающе. Разумеется, вулканцам раздражение было чуждо, поэтому остроухий старший помощник исследовательского корабля «Энтерпрайз» невозмутимо ходил взад-вперед по тесной камере и размышлял. Однообразный негармоничный звук, конечно же, нисколько ему не мешал, даже напротив — помогал систематизировать полученную за последние дни информацию.

Информации было много, и она была несколько противоречива. Прежде всего, было не совсем понятно, почему гуманоиды, достигшие уровня развития, приблизительно равного поздней досураковской эпохе, до сих пор с трудом воспринимали особенности чужой культуры. Ибо Спок никак не ожидал, что его отказ употребить в пищу традиционное местное блюдо — ящера, фаршированного охлажденными обезьянками — вызовет такую резко негативную реакцию. Еще менее понятным выглядел тот факт, что наличие у него зеленой крови местные пытались объяснить не с помощью науки, а с помощью каких-то загадочных суеверий. Спок был искренне озадачен, когда в ответ на вежливый отказ от традиционного блюда глава клана лично хлестнула его когтями по лицу, после чего, увидев три ярко-зеленые полосы у него на щеке, объявила его некой враждебной сущностью, якобы описанной в древних трактатах. Если Спок правильно понял ее краткую, но прочувствованную речь, которую универсальный переводчик осилил лишь отчасти, его приняли за мифическое существо, пьющее кровь младенцев и девственниц. Особенно девственниц. Каким образом это соотносится с его отказом употребить в пищу умерщвленную рептилию, фаршированную не совсем умерщвленными приматами, он так и не понял, но пришел к выводу, что искать в действиях представителей этого вида логику, судя по всему, совершенно бессмысленно.

Из задумчивости его выдернул резкий окрик, раздавшийся со стороны решетки. Когда он повернул голову, ему в сложных идиоматических выражениях, которым переводчик не сразу сумел подобрать цензурную трактовку, сообщили, что к нему пришел его капитан. Надо сказать, что Спок ждал его посещения с утра. Вулканец намеревался в очередной раз напомнить своему непосредственному начальству о существовании Первой директивы, которую, как Спок уже знал из опыта, Кирк в подобных обстоятельствах всегда пытался нарушать. Где-то лязгнул замок, скрипнула открывающаяся дверь; вулканец глубоко вдохнул, словно перед погружением на глубину, и замер у решетки, всматриваясь в полумрак. Раздались негромкие голоса, затем знакомые уверенные шаги и, наконец, в узкой полосе света появился Джим. Он секунду помедлил, окинул помещение быстрым взглядом и подошел к решетке почти вплотную, по обыкновению широко улыбаясь.

— Мистер Спок, — церемонно поздоровался он, косясь на охранника, который следовал за ним по пятам. — Я… эм… рад вас видеть. Как вы?

Спок тоже шагнул ближе. Теперь он стоял прямо напротив Кирка и отчетливо видел его нервную улыбку; она могла означать все, что угодно, и вулканец очень надеялся, что речь не идет о нападении на стражу или атаке планеты из космоса с помощью фотонных торпед.

— Добрый вечер, капитан, — так же официально отозвался он и сцепил руки за спиной. — Мое состояние вполне удовлетворительно, благодарю. Полагаю, десант вернулся на корабль? У вас все в порядке?

— Да… за исключением одной детали. На корабле не хватает старшего помощника. И как раз об этом я пришел поговорить.

Спок нахмурился. С этих слов Кирка обычно и начинались все неприятности. Вулканец буквально кожей чувствовал (хоть и отрицал бы это даже под пытками), что сейчас капитан предложит ему нечто противозаконное и алогичное. Возможно, запрещенное сразу несколькими пунктами Устава и влекущее за собой отставку или трибунал. Старший помощник тяжело вздохнул, крепче сжал руки за спиной и заговорил — медленно и убедительно, как обычно говорят с ребенком или умалишенным:

— Капитан. Я настоятельно прошу вас не предпринимать ничего, что может показаться этой расе враждебным. Я полагаю, что грамотно проведенные переговоры заставят местных жителей прислушаться к голосу здравого смысла. Я…

Спок сам не особо верил в то, что говорил, но сейчас было важно, чтобы в это поверил Джим. Но, увы, Джим тоже не особо верил — скептицизм с его лица можно было собирать ложкой, и отнюдь не чайной.

— Спок. Спок, остановись, я понял твою мысль. А теперь послушай меня, ладно? У меня есть план. Очень миролюбивый и все такое. Правда… он немного странный… даже для меня. Но я надеюсь, что ты поймешь. Со временем.

Эта немного сбивчивая тирада заставила Спока замолчать. Его выразительная бровь озадаченно изогнулась, да так и застыла, словно беззвучно вопрошая. Кирк глубоко вздохнул и продолжил:

— Ну, мы кое-что придумали с ребятами. Ничего противозаконного, серьезно. Ты сам убедишься. А сейчас… ты не можешь подойти ближе?

Спок стоял примерно в трех шагах от капитана и смотрел на него меж двух прутьев, которые были расположены на расстоянии около восьми сантиметров друг от друга. Не слишком частая решетка — пролезть, конечно, невозможно, но просунуть что-нибудь — например, руку, — вполне реально. Вот только зачем ее просовывать, если передавать что-либо запрещено? Эти мысли промелькнули в голове вулканца за доли секунды; увы, они никак не могли объяснить, зачем капитан просит его подойти.

— Спок, — с ноткой нетерпения повторил Кирк и снова покосился на охранника. — Ну, ты можешь сделать шаг вперед? Это правда важно.

Бровь вулканца взметнулась еще выше; секунду он непонимающе смотрел на Кирка, но потом все-таки шагнул к нему, почти упершись лицом в решетку.

— Мне… надо тебе что-то сказать, — со странной улыбкой шепнул Кирк, а в следующее мгновение он сделал нечто, чего не ожидал никто из присутствующих. Включая охранника и лысых трехногих грызунов, время от времени шуршавших по углам. Капитан потянулся к решетке, схватился за прутья и решительно поймал губами губы своего старпома. Это было настолько сюрреалистично, что Спок даже не сопротивлялся — он замер, словно статуя изумления, молча позволяя Кирку себя целовать.

Охранник, видя это, сначала дернулся, но потом сделал шаг назад — поцелуи в число запретных действий, судя по всему, не входили. Отворачиваться он не стал, но по его лицу было видно, что ему неловко — вторая пара глаз съехала набок и застыла где-то на полпути к затылку. Такая подвижность органов зрения у туземцев заинтересовала Спока еще до печального инцидента, произошедшего во время застолья; но сейчас ему было, мягко говоря, не до научных наблюдений. Кирк, наплевав на приличия, яростно проталкивал ему в рот свой язык, и это несколько… отвлекало. Не говоря уже о том, что подобные несанкционированные и вопиюще интимные действия со стороны старшего офицера следовало немедленно пресечь. Но в тот самый момент, когда вулканец уже вознамерился с видом оскорбленной невинности прекратить творящееся безобразие, он вдруг почувствовал, как у него во рту оказалось что-то постороннее и явно неорганическое. Если точнее — какой-то продолговатый предмет из металла, со странными зазубринами с одной стороны. Спок замер повторно, и снова от удивления, но теперь это было удивление несколько иного рода. Конечно, только Джиму могло прийти в голову передать ему ключ подобным способом. Но… несмотря на крайне щекотливую ситуацию, не оценить изобретательность капитана старпом не мог. Его вулканская половина была все еще шокирована, но человеческая молчаливо восхитилась нестандартностью решения. Как в шахматах — непредсказуемый ход, который сбивает с толку противника. Именно благодаря таким ходам Кирку изредка удавалось побеждать своего старпома на шахматном поле, и универсальную ответную стратегию вулканец пока так и не смог придумать.

Быстро вернув себе контроль над мимикой, Спок аккуратно передвинул ключ языком за щеку и только после этого мягко отстранился. Теперь он понял, почему дикция Кирка, когда тот вошел, казалась немного странной. Очень надеясь, что его собственная речь с ключом во рту будет звучать не слишком неестественно, он выразительно посмотрел на все еще стоящего вплотную к решетке Кирка и тихо сказал:

— Я… понял вас, капитан. Это… было очень… одним словом, я оценил. Благодарю.

Охранник, косясь то на одного, то на другого, стоял словно на иголках, но бдительности не терял. К счастью, маневра с ключом он не заметил, да и заметить это было довольно сложно. Когда вулканец отошел вглубь камеры, все еще слегка сбитый с толку страж шагнул к решетке и сделал знак, что свидание окончено. Кирк молча кивнул, коротко глянул на Спока и пошел к выходу. Дело было сделано, теперь оставалось только ждать.

Когда охранник вышел вслед за Кирком, Спок вынул изо рта ключ, положил его в карман и с невозмутимым видом опустился на холодную скамью. Теперь, рассудил он, логичнее всего дождаться ночи. После отбоя происходила смена караула, причем очень неважно согласованная, и обычно несколько минут охраны в помещении не было. Вероятно, местные были уверены, что сбежать из запертой камеры невозможно даже в отсутствие стражи. Между тем, за эти несколько минут можно было спокойно открыть нехитрый замок, выйти, забрать из незапертого служебного помещения конфискованный коммуникатор и под покровом темноты выбраться из здания. А снаружи, где не было силового поля, уже не представляло трудности связаться с кораблем и передать свои координаты.


Когда раздался долгожданный сигнал вызова, Кирк уже с полчаса не находил себе места от беспокойства. Голос Спока казался немного запыхавшимся; вулканец, как обычно, говорил кратко и сугубо по существу. Ему удалось беспрепятственно выбраться наружу и ни с кем не столкнуться; теперь он находился позади тюремного здания, и рядом никого не было. Кирк нервно повернулся к интеркому:

— Скотти, ты можешь засечь его сигнал?

— Уже сделано, капитан!

— Тогда поднимай!

Через несколько минут Спок, немного помятый и — о, ужас — слегка взлохмаченный, входил в свою каюту. Он всегда был чужд сентиментальности, но это возвращение по неясным ему пока причинам ощущалось как-то по-особенному. Возможно, именно в этот день он с неожиданной отчетливостью осознал, что корабль стал ему домом.

@темы: Star Trek, Фанфики

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Дориан, тебя приятно рисовать. Люблю красивое.

@темы: Заберите у меня карандаш, Dragon Age

---

Не надо перечитывать свои первые фики. Вот не надо. Нервные клетки надо беречь

---

Террикон

И я снова здесь после довольно долгого перерыва. За этот год произошло много разного, и какое-то время было не до дневника.

А сегодня я, собственно, хочу рассказать, что планирую участвовать... в конкурсе косплея)) Оказалось, что в Донецке уже третий год проводится вот такой вот фест: www.terri-con.ru/. И что-то дернуло меня поучаствовать) В общем, костюм в дичайшей спешке был кое-как слеплен, заявка отправлена. Сижу, пью чай, никого не трогаю. И-и-и... через какое-то время ну совершенно неожиданно мне приходит сообщение, что моя заявка рассмотрена и одобрена. И что надо прислать трек, под который я выйду на сцену, и указать длительность выступления. Мда...

В общем, теперь сижу и думаю, что можно делать на сцене в одиночку в течение нескольких минут. Сразу скажу, персонаж - не Гамлет, долго и смачно беседовать сам с собой привычки не имеет)

@темы: Конкурсы и фесты, Нелогичное

---

Отпуск прошел как-то быстро.
И именно теперь, когда он закончился, мне вдруг захотелось дописать кое-что из давно начатого и благополучно положенного на полку.
Так бывает.
Впрочем, в данный конкретный момент я почему-то лежу и пересматриваю "Время первых"
И, раз уж я здесь, скажу пару слов о фильме.
Да, он не имел особого успеха в прокате, но, увы, в большинстве случаев это не является показателем качества. Да, его критикуют за излишний пафос, за некоторые неточности, и не только за это - и я не буду спорить, минусы есть.
Но главное - в нем есть и то, что цепляет, вызывает эмоции - снова и снова. Хотя я человек не слишком эмоциональный.
Впрочем, скорее всего, все это верно только для тех, кто, как и я, неравнодушен к теме освоения космоса. И потому интервью первого режиссера фильма меня немного огорчило. Он утверждает, что после его ухода фильм почти полностью пересняли и сильно упростили. Попытались сделать "кино для всех". Думаю, это было ошибкой. В результате этого "упрощения" картина, вероятно, многое потеряла, а кассового успеха все равно не добилась. Фильм на подобную тему вряд ли может быть рассчитан на широкую аудиторию.

P.S. И да, я по-прежнему не пишу рецензии)

@темы: Размышлизмы, Фильмы, Нелогичное

---

Незабываемая увольнительная

Автор: Harry Cantino
Фандом: Звездный путь (в тексте нет прямых указаний на ТОС или Ребут, но характеры ближе к ребутным)
Категория: пожалуй, джен, но с элементами слеша
Пейринг: Кирк/Спок
Жанр: юмор
Саммари: о бесконечном разнообразии жизненных форм и об их удачных комбинациях.
Размер: мини
Дисклеймер: персонажи не мои и выгоды из этого безобразия я не извлекаю
Размещение на других ресурсах: только с разрешения автора
Статус: закончен

В сложной ситуации тяните жребий

Решение провести увольнительную в этом своеобразном месте было явно не лучшим в жизни Джима. Впрочем, выбор был невелик — либо загадочная планета, недавно присоединившаяся к Федерации и населенная симпатичными многоногими (или многорукими?) существами, по некоторым признакам напоминающими земных рептилий, либо унылые металлические конструкции старой звездной базы. Джим решительно предпочел первое. Доктор МакКой и старший помощник Спок, разумеется, разделили его предпочтения. Точнее, МакКой, получив предложение спуститься на поверхность, пробурчал: «Ладно, я надеюсь, мы не подхватим там какой-нибудь малоизученный вирус». Спок же после долгих уговоров капитана заметил: «Полагаю, с моей стороны будет разумным пойти на компромисс и провести с вами на планете двое стандартных суток, чтобы в оставшиеся двое суток вы дали мне возможность заняться более полезными делами».

На том и порешили.

Сюрпризы начались сразу же по прибытии в гостиницу. Оказалось, что свободных номеров всего два — одноместный люкс и двухместный эконом-вариант. МакКой, услышав это, поморщился — глава медслужбы небезосновательно считал, что после пятимесячной нервотрепки имеет полное право отдохнуть с комфортом; Джим бросил на него быстрый взгляд и обворожительно улыбнулся дежурному администратору (он почему-то решил, что это девушка):

— Простите, а не найдется ли еще пары люксов? Может, кто-то от брони отказался… Посмотрите, будьте любезны.

Огромные карие глаза администратора, расположенные на концах длинных подвижных усиков, неодобрительно собрались в кучку и несколько раз моргнули.

— Других свободных номеров нет, и не будет в ближайшие две недели, — проинформировал их глубокий сочный бас с легким шипящим акцентом. Джим вздрогнул. Минуту назад голос «девушки» больше напоминал драматическое сопрано. Предположив, что высота звуков, воспроизводимых речевым аппаратом этой расы, зависит от настроения, капитан улыбнулся и сменил тон с игривого на еще более игривый:

— А если это моя личная просьба? Кстати, меня зовут Джеймс. Джеймс Кирк.

На последней фразе он сделал ударение, очень рассчитывая, что «девушка» хотя бы в общих чертах слышала о знаменитом флагмане Звездного флота и его скромном, но достойном капитане. Он редко пользовался своим именем, которое с некоторых пор стало довольно известным, но это был как раз тот случай, когда козыри можно и нужно пустить в дело.

МакКой бросил на него насмешливый взгляд. «Девушка» никак не отреагировала. Спок заложил руки за спину и негромко кашлянул.

— Прошу прощения, капитан, можно вас на пару слов?

— Да, конечно, — протянул Джим, шагнув в сторону и продолжая неверяще смотреть на неосведомленную рептилию.

Когда они отошли на пару шагов, Спок резко затормозил, из-за чего Кирк едва не налетел на него плечом и, быстро отстранившись, неловко улыбнулся.

— Извини, Спок. Так о чем ты хотел поговорить?

— Капитан, мне кажется, будет разумнее, если я поднимусь обратно на корабль. Вы с доктором МакКоем сможете разместиться в двух свободных номерах и хорошо отдохнуть. Я же, в свою очередь, с удовольствием отдохну у себя в каюте.

— То есть, ты нашел предлог, чтобы сбежать, да? — усмехнулся Кирк.

— Ничего подобного. Я просто предлагаю наиболее логичный выход из сложившейся ситуации.

— Ну конечно. Нет, коммандер, я возражаю. В конце концов, мы можем найти другую гостиницу. Или перебраться чуть севернее, это же не единственный крупный город на планете…

— Смею напомнить, что большая часть территории данной планеты не предназначена для туристических посещений. Эта раса живет достаточно обособленно, и мы для них — чужаки. Сейчас мы находимся в одном из трех городов, где принимают инопланетных туристов. Остальные два действительно находятся севернее. Значительно севернее. И, поскольку я предварительно ознакомился с климатическими картами, могу сообщить, что среднесуточная температура там в данное время года вряд ли покажется вам с доктором МакКоем удовлетворительной.

Кирк вздохнул. Его старпом был, как всегда, логичен. Капитан пожал плечами и покосился на оставшегося чуть в стороне доктора, который явно начинал злиться.

— Ладно. Остаемся тут. В конце концов, двое из нас могут и вместе переночевать. Ну, в смысле… в одной комнате, я имел в виду, — зачем-то уточнил Джим. — Конечно, я представлял себе нашу увольнительную несколько иначе, но на нет и суда нет.

Он решительно вернулся к стойке администратора. «Девушка» с готовностью обратила к нему все четыре глаза, которые из карих почему-то сделались фиолетовыми, и чуть нервно шевельнула двумя верхними парами конечностей:

— Вы приняли решение?

— Да. Мы берем оба номера, — ответил Кирк, коротко кивнув раздраженному доктору. Тот снова поморщился.

— Ночевать с зеленокровым я не буду, сразу предупреждаю, — тихо сообщил он капитану, едва они отошли от стойки, получив комплект ключей.

Джим негромко хохотнул; следует признать, что этот полузадушенный смешок звучал несколько натянуто.

— Серьезно? А мне показалось, вы, наконец, нашли общий язык.

МакКой фыркнул.

— Гоблин был ранен, я оказал ему помощь. Да окажись любой другой на его месте, я сделал бы то же самое.

— Ну да, а потом вы прониклись взаимной симпатией и решили сопровождать друг друга во время высадок.

— Напоминаю, это была не моя идея, — почти зашипел доктор.

— Ладно, ладно, — шутливо отмахнулся Джим, боковым зрением обнаружив, что Спок, который задержался было, чтобы задать администратору «пару вопросов», уже практически нагнал их. Старпом смерил обоих внимательным взглядом, но от комментариев воздержался, и Джиму не суждено было узнать, какая часть этого короткого, но экспрессивного диалога стала добычей чутких вулканских ушей.

Поднявшись на второй этаж, все трое остановились в узком коридоре; им предстояло решить, как же все-таки разместиться. Спок, без труда угадав причину заминки, подал голос:

— Полагаю, прежде чем принять решение о размещении, нам следует осмотреть оба номера.

Джим кивнул:

— Ну что ж, один из номеров прямо перед нами. Давайте посмотрим.

Он поднес ключ-карту к считывателю; дверь недовольно пискнула, но открылась.

Судя по всему, это был пресловутый эконом-вариант.

МакКой первым переступил порог комнаты; ее площадь составляла, пожалуй, где-то около шести квадратных метров (пять целых, восемь десятых, как позже уточнил Спок), и вся она радовала глаз экзотичным декором. «Слишком экзотичным», — решил Кирк, войдя следом за доктором и едва не зажмурившись от обилия красок. Разноцветные стены, покрытые загадочным орнаментом, напоминали картинку в детском калейдоскопе. Потолок, хоть и был менее цветистым, тоже не давал расслабляться — он весь как-то странно подергивался и колыхался, изображая, судя по всему, некое подобие океанской волны. Тут и там были во множестве разбросаны разнокалиберные предметы непонятного назначения. В углу, стыдливо отгороженная ширмочкой, пряталась крохотная душевая кабинка. И, наконец, довершал картину восхитительный мозаичный пол со встроенными светильниками. Да, лампочки почему-то были на полу. Вероятно, местные по каким-то неизвестным причинам предпочитали подсветку снизу.

Кирк закончил осмотр и негромко хмыкнул. МакКой, приглядевшись и обнаружив в номере единственное окно, которое он поначалу принял за элемент декора, язвительно провозгласил:

— А отсюда открывается чудесный вид! Однако вынужден заметить, что на этом достоинства номера заканчиваются. Интересно посмотреть, как у них выглядит «люкс».

— Боюсь, это и есть люкс, — меланхолично заметил Спок, разглядывая единственную находящуюся в комнате кровать. Он вошел в номер последним, но, разумеется, первым обратил внимание на самую существенную деталь.

Спустя несколько минут были приняты два важных решения. Первое было коллективным и гласило, что эконом-вариант лучше осмотреть позже. Дабы поберечь нервную систему главного корабельного медика. Второе же было принято Кирком единолично — капитан пришел к выводу, что вопрос о расселении имеет смысл доверить жеребьевке. Иного пути он не видел. МакКой попытался возразить, что не стоит перекладывать ответственность на случай, но его возражения никто не учел, и Джим, усевшись на что-то, отдаленно напоминавшее стул, выудил из кармана три зубочистки.

— У одной из них я отломлю половину. Кому достанется короткая — тот останется в люксе.

Короткая досталась доктору.

***

Следующий день решено было посвятить осмотру местных достопримечательностей. Когда солнце поднялось над туманным горизонтом, Джим со Споком спустились в фойе. МакКой, который уже с полчаса сидел на жестком подобии скамьи у маленького фонтанчика (как оказалось — голографического), встретил их недовольным ворчанием.

— Я не понимаю, какого черта я проснулся ни свет ни заря? Я бы пошел вас искать, если бы был уверен, что не заблужусь в этом чертовом отеле!

— Ладно, Боунз, не ворчи, — Джим хлопнул его по плечу. Вид у капитана был слегка помятый.

— Доброе утро, доктор, — чопорно поздоровался Спок.

МакКой оглядел обоих и сделал вывод, что Кирк выглядит невыспавшимся. А Спок… ну, как Спок. С ним вообще трудно что-либо понять.

— Джим, все в порядке? — негромко спросил доктор.

Кирк пожал плечами.

— Да.

— Нет, — неожиданно вмешался Спок. — И я настаиваю, чтобы вы, доктор, применили свой медицинский авторитет и убедили капитана, что он должен спать на кровати.

МакКой непонимающе моргнул.

— А он спал не на кровати? Погодите-ка, я переформулирую… у вас в номере что, тоже одна кровать?

Джим скорчил неопределенную гримасу.

— Боунз, это оказался номер для семейной пары.

После секундного замешательства МакКой расхохотался. Кирк мрачно глянул на него, но никак не прокомментировал. Вместо него снова влез Спок:

— Прошу прощения, но я не понимаю причины вашего веселья, доктор.

— И н-не поймете… коммандер, — сквозь смех выдавил МакКой. Оглянувшись на капитана, Спок заметил, что его лицо почему-то слегка поменяло окраску. Наконец, отсмеявшись, доктор поинтересовался:

— Ладно, и как вы решили, кому достанется кровать?

— Жеребьевкой, — буркнул Джим.

— Крайне нелогичный подход, — ввернул Спок и поджал губы. — Я продолжаю настаивать, что капитану необходимо спать на кровати. Потребность в отдыхе у людей гораздо выше, чем у вулканцев.

Джим, которому явно хотелось как можно быстрее закрыть тему, сделал примирительный жест:

— Спок, давай отложим этот вопрос до вечера. А сейчас лучше попробуем выяснить, что есть в городе интересного. Для инопланетных туристов.

— Ну, я уже видел несколько любопытных мест. — МакКой ехидно улыбнулся и начал загибать пальцы: — Во-первых, бар отеля. Во-вторых — весьма привлекательный на вид ресторанчик в паре кварталов отсюда, я заметил его еще вчера…

— Не сомневаюсь, доктор. Осмелюсь высказать предположение, что краеведческий музей вы бы вряд ли заметили, — обронил Спок.

— Не уверен, что здесь есть краеведческий музей. Впрочем, надеюсь, что сегодняшняя дежурная будет любезнее вчерашней, — отозвался Кирк, направляясь к стойке администратора.

Когда Джим приблизился, служащий гостиницы (или служащая, это было сложно определить) направил на него верхнюю пару глаз и поинтересовался, чем он может быть полезен. Через пять минут выяснилось сразу несколько любопытных вещей. Во-первых, стало очевидно, что этот администратор если не любезнее, то, во всяком случае, разговорчивей предыдущего. Во-вторых, Кирк и его спутники поняли, почему в отеле проблема со свободными номерами. И в-третьих, оказалось, что Спок не такой уж зануда, как многие привыкли считать.

Ибо после короткой, но продуктивной дискуссии вулканец все же выразил осторожное предположение, что фестиваль Пермайнан Саюран, который должен начаться в центре города примерно через полтора часа, «может оказаться в определенной мере познавательным мероприятием».

— Каждый год на фестиваль съезжается половина континента, — заметил администратор, заполняя какие-то бумажные (или не совсем бумажные?) бланки. — Вам очень повезло, что вы приехали именно сейчас.

Капитан вежливо закивал, делая вид, что все понял. Спок посмотрел на него бесцветным взглядом, но промолчал. Тем временем МакКой незаметно сделал пару шагов в сторону.

— Простите, а что значит «Пермайнан Саюран»? — выждав с минуту, осторожно поинтересовался он у почтенной горстки конечностей, степенно восседавшей в фойе с чашкой здешнего чая.

— Этто овощ, — любезно отозвалась рептилия на ломаном стандарте. — Во времмя фестивалья этту овощ сначала бросать, потом кущать, а потом рьисовать.

— Пермайнан Саюран нужно нарисовать? — уточнил доктор.

— Нет, — вмешался дежурный администратор, слух которого оказался тоньше, чем предполагал МакКой. — С помощью Пермайнан Саюран каждый участник должен нарисовать на теле выбранного им индивида небольшую картинку. Непременное условие — картинка должна быть необычной и размещаться в труднодоступном месте.

— Я понял, — машинально кивнул Леонард.

— Любопытно, — оценил Кирк, причем лицо его снова слегка изменило цвет.

Спок ничего не сказал, но мысленно сделал вывод, что мероприятие вряд ли будет «познавательным». Впрочем, еще раз посмотрев на капитана, он понял, что принять участие в сомнительном фестивале все-таки придется.

Пермайнан Саюран

Спустя час, с трудом добравшись до главной городской площади, Кирк и его спутники были впечатлены размахом предстоящего мероприятия. Спок окинул взглядом бескрайнее море многоруких рептилий и резко притормозил, ловко увернувшись от чьей-то не в меру длинной конечности. Впрочем, возможно, на самом деле конечностей было две или три. Вулканец тихо вздохнул и сделал вывод, что в сложившейся ситуации это не столь существенно.

— Капитан, полагаю, будет целесообразнее найти удобный наблюдательный пункт, желательно на некотором возвышении, и…

— И пропустить все самое интересное? Ну, уж нет. Я собирался принять участие в этом действе, и не откажусь от своих планов.

С этими словами Кирк вежливо, но решительно вклинился между двумя чешуйчатыми телами, приподнялся на носки и принялся с нескрываемым интересом наблюдать за происходящим, полностью игнорируя ехидные комментарии МакКоя, обильно сыпавшиеся ему в спину.

Впрочем, зрелище внимания стоило.

По периметру площади были расставлены длинные узкие столы, вокруг которых толпились возбужденные участники фестиваля; они были целиком поглощены тем, что лежало на этих самых столах, но Кирк пока не мог разглядеть, что это было. Присмотревшись, он обнаружил, что среди участников попадаются представители инопланетных рас; впрочем, их было немного. Взгляд его скользнул дальше; в центре площади, на специально сооруженном помосте, было установлено несколько мишеней. Вероятно, именно в эти мишени следовало попасть при метании загадочных овощей; вот только самих овощей все еще не было видно. Ведущий, стоящий в центре помоста, что-то громко сказал в микрофон; толпа сначала взревела, затем постепенно начала затихать. Через несколько секунд наступила почти полная тишина; ведущий махнул верхней парой конечностей и спустился с помоста. И только тогда, наконец, Кирк увидел, как одна из рептилий, стоящих неподалеку, подняла над головой это.

Он ожидал чего угодно, но это превзошло все его ожидания.

Чешуйчатая конечность трепетно сжимала нечто фиолетово-розовое, с пупырышками, снабженное тремя щупальцами и огромным шипом; эта яркая пупырчатая штуковина, не похожая ни на что, виденное Кирком ранее, источала странный, слегка дурманящий аромат, но, самое главное — она шевелилась. Щупальца свивались и трепыхались, образуя спирали и кольца, томно выгибались и словно пытались станцевать сальсу.

«Очаровательно», — негромко послышалось откуда-то сзади. Кирк не нашелся с комментариями.

Толпа вокруг начинала волноваться. Участники действа явно ждали какого-то знака, чтобы начать соревнование. Джим, уже не совсем уверенный в своем желании активно поучаствовать в фестивале, сделал шаг назад и озадаченно посмотрел на своего ближайшего соседа (впрочем, возможно, это была соседка).

— Простите… вы, случайно, не говорите на стандарте?

— Ньемношко, — любезно отозвалась рептилия.

— А скажите, пожалуйста, вот это… — Джим указал на фиолетово-розового обладателя одного шипа и трех щупалец, — это что?

Мимика его собеседника явно могла считаться аналогом восторженной улыбки.

— Этто Пермайнан Саюран. Он — главный в фестивалье.

— Но… простите, я думал, что Пермайнан Саюран — овощ.

— Этто и есть овощ. Только ньемношко генетически модифицированный.

Рептилия еще раз радостно оскалилась и отошла в сторонку; где-то раздался громкий хлопок, и толпа снова загудела — праздник начался.

***

Когда первая партия шевелящихся овощей уже торчала в мишенях, вонзившись шипами в мягкую древесину, Кирк, Спок и МакКой, расположившиеся за одним из узких (и уже почти опустевших) столов, решили, что о второй части фестиваля следует получить более подробную информацию. После нескольких неудачных попыток они, наконец, отыскали в толпе довольно общительную рептилию, которая изъяснялась на стандарте чуть лучше, чем большинство местных; Кирк обворожительно улыбнулся, в очередной раз сделав безуспешную попытку определить пол собеседника, и начал осторожно расспрашивать:

— Скажите, а что будет после перерыва?

— О, будет настоящее кулинарное шоу!

Кирк вздрогнул — его опасения подтверждались. Он глянул на извивающиеся неподалеку розово-фиолетовые щупальца. Готовить блюда из такого «овоща» — все равно, что есть живых устриц. Он никогда этого не понимал.

— И что вы из них готовите? — с легкой гримасой спросил он.

— Из кого — «из них»? — с любопытством уточнил его собеседник неопределенного пола.

— Ну… как из кого? Из этих, — Джим кивнул на шевелящийся овощ.

Рептилия несколько секунд ошарашено моргала, словно пытаясь мысленно охватить весь шокирующий смысл сказанных Кирком слов, а затем натянуто рассмеялась.

— Из Пермайнан Саюран? О… нет, конечно, из них мы ничего не готовим. Как вам такое в голову пришло?

— Ну, вы сами сказали — кулинарное шоу… — слегка стушевался Кирк.

— Да, шоу, кулинария, конечно. Но не из них, а для них! Понимаете?

МакКой, стоящий слева от капитана, нервно хохотнул и пробормотал: «Охренеть!» Спок, разумеется, вел себя сдержаннее и только слегка приподнял бровь. Джиму понадобилась секунда, чтобы переварить услышанное, а затем он продолжил свои расспросы с заметно возросшим энтузиазмом:

— О, это интересно. А скажите, чем вы обычно… кормите ваши овощи?

— Много разных блюд. Но обычно они предпочитают то, что приготовлено из нектара… как это перевести на стандарт… поющей орхидеи.

— Поющая орхидея? — слегка озадаченно переспросил Кирк.

Спок заинтересованно наклонил голову набок:

— Прошу прощения, растение, о котором вы говорите, действительно поет?

— Не совсем. Но дело в том, что эта орхидея вырабатывает большое количество нектара. И, когда нектара накапливается очень много, он начинает стекать на широкие листья, расположенные у основания стебля. При этом возникает восхитительно мелодичный звук. Конечно, нужно прислушаться, чтобы его уловить. Самые тонкие ценители уходят в леса в начале сезона, чтобы лежать рядом с выбранной орхидеей и слушать ее мелодию. Этот звук… это что-то особенное. Говорят, он способствует приходу вдохновения; именно благодаря ему были написаны несколько величайших философских трактатов. Я даже не знаю, с чем его сравнить… Пожалуй… похожий звук возникает, когда вода капает в пустой тазик. Но знатоки утверждают, что звук, производимый орхидеей, обладает гораздо более тонкими тембральными оттенками.

Кирк представил себе, как философски настроенные рептилии-эстеты пачками лезут в кусты, стараясь уловить «тонкие тембральные оттенки», и, не сдержавшись, тихонько хрюкнул в кулак. Спок неодобрительно покосился на него; Джим с трудом перевел дыхание и выпрямился с любезной улыбкой на пол-лица:

— Простите, у меня… э-э-э… кашель. И да, я уверен, что эти звуки очень красивы.

В этот момент, как назло, доктор, у которого воображение включилось с некоторым опозданием, тоже начал похрюкивать.

— Не обращайте внимания на моего друга, он… э-э-э… нездоров, — теперь уж действительно закашлялся Кирк, стараясь сгладить возникшую неловкость.

— У него тоже кашель? — в голосе его собеседника звучала вежливо завуалированная ирония.

— Э-э-э… да, — чуть смущенно отозвался Джим. — Не обращайте внимания. Вы не торопитесь? Я могу еще кое о чем спросить?

Его визави с доброжелательным видом сообщил, что никуда не спешит. Капитан бросил быстрый предупреждающий взгляд на главного медика и продолжил:

— Орхидеи — это прекрасно, но я хотел бы вернуться к фестивалю. Меня интересует третья часть праздника. Ну, когда все будут рисовать. Какой именно частью Пермайнан Саюран нужно будет это делать?

— Какой частью? То есть, вы предлагаете расчленить Пермайнан Саюран? — ужаснулся достойный участник фестиваля.

— Не-е-ет, что вы! Я не имел в виду… я просто хотел уточнить, как выглядит процесс…

— О, я вас понял, — тут же успокоился его собеседник. — Дело в том, что шип Пермайнан Саюран выделяет красящее вещество. И, таким образом…

— Ясно. Благодарю. А что будет с этими… э-э-э… овощами, которые сейчас торчат в мишенях?

— Они уже не торчат.

— Как? — Кирк поспешно оглянулся и понял, что его собеседник прав. — Но… куда они подевались?

— Их собрали и скоро вернут на ферму, где они будут и далее содержаться в комфортных условиях. А также размножаться.

— И как же они размножаются? — поинтересовался МакКой.

— Думаю, почкование — наиболее близкий по смыслу термин, — секунду подумав, изрек высокоразвитый абориген. — Более точного в стандарте, к сожалению, пока не существует. А скажите, — спросил он после паузы, — почему вы решили, что мы едим Пермайнан Саюран?

— Это нам сообщил в отеле один из ваших соотечественников, — подал голос Спок. И, в ответ на изумление, явственно отразившееся на чешуйчатой физиономии, добавил: — не беспокойтесь, это просто недопонимание. Индивид, о котором я говорю, владел стандартом на крайне низком уровне.

— О, я понял.

Распрощавшись со своим любезным собеседником, Кирк и его спутники направились к центру площади, где на помосте уже вовсю шли приготовления к так называемому «кулинарному шоу».

Длинные столы, которые раньше стояли по периметру площади, теперь были стянуты в ее центр; на них в изобилии стояла всевозможная утварь. Над каждым из столов старательно колдовали рептилии; все они что-то нарезали, шинковали, смешивали, а затем поливали все это загадочным соусом. МакКой, увидев длинный грязно-желтый цветок, формой и цветом напоминавший перезрелый банан с наполовину снятой кожицей, из которого, словно тягучий клей из тюбика, выдавливали этот самый соус, хмыкнул и усмехнулся:

— Вероятно, это и есть поющая орхидея.

Кирк почесал подбородок. Спок, заинтересованный кулинарным процессом, подошел ближе.

Лучше бы он этого не делал. Едва его ноздрей достиг острый запах нектара, как он ощутил легкое головокружение. Слегка удивившись, но не придав этому особого значения, он сделал еще несколько шагов вперед и с любопытством наклонился над одним из столов:

— Интересно, что представляют из себя пищеварительные органы Пермайнан Саюран? Судя по этим блюдам, у них должна быть полноценная… пищеварительная… сис…

Он вдруг побледнел, запнулся, схватился рукой за край стола и, не дав своим спутникам и нескольких секунд, чтобы сориентироваться, рухнул на дощатый помост.

— Спок? — в голосе Кирка, метнувшегося к нему, отчетливо слышались испуганные нотки. МакКой подскочил следом и мгновенно вытащил из сумки трикодер. Несколько рептилий, оказавшихся рядом, столпились вокруг, наперебой предлагая помощь — кто на ломаном стандарте, кто на местном шипящем наречии.

— Боунз, что с ним? — Джим легонько встряхнул вулканца за плечи и, не добившись реакции, с трудом обуздал подступающую панику — она уже плескалась в его глазах, угрожая перелиться через край. — Ну же, не молчи!

— Да сбавь ты громкость, от тебя прибор шарахается. Сейчас выясним, что с твоим остроухим.

Кирк даже не стал комментировать определение «твой остроухий», хотя в любой другой ситуации не преминул бы огрызнуться на подобное высказывание. Сейчас ему было явно не до этого.

Вечер неожиданностей

Спок не двигался. Кирк сжал зубы; верещание трикодера его нервировало. МакКой изучал показания молча, и это нервировало еще больше. В конце концов Кирк не выдержал:

— Да скажи ты уже что-нибудь!

— Что ты хочешь услышать? — огрызнулся доктор. — У него аллергическая реакция, насколько я могу судить. Будь он человеком, я мог бы сказать наверняка, а так… чертова вулканская физиология!

Он огляделся вокруг, словно что-то ища.

— Что, Боунз?

— Ничего. Я думаю, прежде всего нужно убрать его подальше от этих дурацких орхидей. Бери его за ноги.

Кирк схватил старпома за щиколотки, а МакКой тем временем приподнял плечи вулканца.

— Давай, двигай, — скомандовал Боунз, и они потащили Спока прочь с площади. Толпа перед ними расступалась; довольно скоро выбравшись за ограждение, они опустили старпома на землю. МакКой достал из сумки набор гипошприцев и быстро сделал укол.

— Что ты ему вколол? — спросил Джим. Доктор в ответ произнес какое-то длинное слово, или даже несколько слов, Джим не понял.

— Ты меня сейчас послал или ответил?

— Не лезь туда, где тебе не хватает компетенции, — огрызнулся Леонард, перетряхивая содержимое своей сумки — очевидно, в поисках еще каких-то чудодейственных средств. — Надо возвращаться на корабль, М'Бенга лучше меня разбирается в том, как устроены эти зеленокровые.

Джим бросил еще один беспокойный взгляд на вулканца и потянулся к коммуникатору; когда он уже откинул крышку, Спок слегка вздрогнул и медленно открыл глаза. МакКой крякнул с заметным облегчением.

— Ох, и напугал ты, гоблин остроухий. Как себя чувствуешь? Голова кружится? Затруднено дыхание? Тошнит?

Спок неуверенно шевельнулся и с трудом разлепил губы:

— Все вышеперечисленное… доктор. Скажите… у вас есть…

Теперь уже Спок произнес какое-то длинное загадочное слово, которого Джим, разумеется, не понял. Очевидно, это было название некоего медицинского препарата, но для Кирка это было равносильно клингонской грамоте. МакКой моргнул и снова порылся в сумке.

— Есть, — проворчал он, вытаскивая шприц. — Но учти, после этого ты будешь несколько часов спать, как убитый — оно обладает седативным эффектом.

— Я в курсе, доктор, — кивнул Спок. Его взгляд все еще был слегка расфокусированным.

Леонард не стал спорить — после короткого раздумья он счел выбор препарата верным; быстро прижав гипо к шее вулканца, он сделал ему укол и снова достал трикодер.

— Ну вот, теперь показания мне нравятся больше, — удовлетворенно пробормотал он. — Сейчас тебя начнет клонить в сон. Надеюсь, мы успеем добраться до гостиницы. Или, может, все-таки лучше вернуться на «Энтерпрайз»?

МакКой смотрел на Спока с сомнением. Джим тоже смотрел на вулканца — неожиданно приболевший старпом сейчас одним движением мизинца мог решить, как они проведут остаток увольнительной. Несколько секунд Спок молча смотрел на Джима, а затем слабо покачал головой.

— Полагаю, в возвращении на корабль нет нужды. Я… не хотел бы испортить вам отдых.

Джим был слегка удивлен тем, что Спок ни с того, ни с сего изменил взгляд на нелогичные человеческие развлечения; впрочем, еще не избавившись от некоторого беспокойства, он не стал эту неожиданную странность комментировать. А вот доктор почему-то удивлен не был, и это, с точки зрения Джима, выглядело еще более странным. МакКой молча сунул трикодер обратно в сумку и с некоторым опозданием попытался помочь Споку подняться.

— Осторожнее, коммандер, не делайте резких движений.

— Все в порядке, доктор, симптомы уже ослабевают. Не стоит беспокоиться.

Голос вулканца был непривычно тих — его уже начинало клонить в сон; в какой-то момент он слегка покачнулся, и Джим, моментально оказавшись рядом, подставил ему плечо. Спок едва слышно вздохнул, с видом стоика оперся на него, и все трое направились к стоянке аэрокаров.

***

Спок вырубился еще по дороге в гостиницу; Кирк и МакКой буквально внесли его в номер и уложили на единственную, но довольно широкую кровать.

— Он проспит часов пять минимум, — сказал МакКой, даже не потрудившись понизить голос. — Его сейчас и пушки не разбудят.

Джим почесал затылок, глядя на Спока.

— С ним точно все будет в порядке? Ты уверен, Боунз?

— Да, я уверен, — раздраженно отозвался МакКой, успевший сразу по прибытии в отель еще раз проверить жизненные показатели вулканца. — Выживет твой ненаглядный гоблин.

Кирк мгновенно ощетинился:

— С чего это он мой «ненаглядный»?

Доктор фыркнул.

— А с чего ты так бурно реагируешь? Видел бы ты себя. С каких пор тебя задевают подобные подколки?

Джим, сообразив, что допустил тактическую ошибку, слегка поменялся в лице.

— Ты меня вовсе не задел. Просто…

— Что «просто»? — МакКой хитро прищурился.

— Да отвяжись ты! — не выдержал Джим.

Доктор победно усмехнулся.

— Я-то отвяжусь. Только вот что, раз уж мы заговорили об этом — прекрати доставать меня своей дурацкой ревностью.

Кирк вытаращил глаза:

— Что? На тебя, видимо, тоже орхидея подействовала? Какой еще ревностью, Боунз?

— Банальной, Джим, банальной. Тебе все время кажется, что я слишком много общаюсь с твоим гоблином. Это уже становится смешным.

Кирк открыл было рот, но от возмущения не нашелся, что сказать. МакКой выждал пару секунд, однако, так и не дождавшись ответа, удовлетворенно хмыкнул.

— Ладно, оставляю тебя с твоим остроухим. Пойду вниз, попробую найти в этом чертовом отеле приличной еды. Ну, если не приличной, то хотя бы не вызывающей аллергии. Тебе что-нибудь принести?

— Обойдусь, — буркнул Кирк, и доктор, пожав плечами, выскользнул за дверь.

Оставшись наедине со Споком, Джим нервно прошелся по комнате и искоса глянул на вулканца. Спящий, как и следовало ожидать, даже не шелохнулся. Кирк подошел ближе, присел на край кровати; несколько секунд он задумчиво разглядывал лицо своего старпома, удивительно умиротворенное во сне.

— Хорошо, что ты не слышал этого дурацкого разговора, Спок. Впрочем, ты бы все равно ничего не понял… как обычно. Или понял бы… но неправильно.

Кирк вдруг наклонился и легко коснулся щеки Спока кончиками пальцев. Коснулся едва-едва — и тут же отдернул руку. Тяжело выдохнул, встал, нервно поправил тунику и отошел к окну.

Вулканец продолжал безмятежно спать.

***

МакКой вернулся ближе к вечеру; примерно через полчаса после его появления проснулся Спок. Боунз, осмотрев его, ворчливо буркнул «Жить будет» и снова ретировался. Куда его унесло — Джим понятия не имел, но поинтересоваться этим вопросом не успел. Доктор так спешил, что в ответ на вопросительный взгляд Кирка лишь махнул рукой — мол, все потом. Предположив, что друг нашел, наконец, себе какое-то развлечение, Джим пожал плечами и повернулся к вулканцу. Тот, все еще лежа в постели, смотрел на него внимательно, словно что-то обдумывая. Кирк еще утром пару раз подметил этот необычно внимательный взгляд, но как-то не придал этому значения; однако сейчас, когда они были наедине, Джим отчего-то почувствовал некоторую неловкость. Он прошелся по комнате и сунул руки в карманы, словно не знал, куда их девать.

— Как ты себя чувствуешь, Спок?

— Благодарю вас, капитан, уже удовлетворительно.

— Э-э-э… хорошо. Похоже, Боунз нашел себе интересное занятие, так что трудно сказать, когда он вернется.

Судя по тому, как неуловимо изменилось выражение лица вулканца, его такой расклад вполне устраивал. Как будто в какой-то момент присутствие доктора начало мешать его планам. «Что-то обдумал и хочет теперь обсудить со мной? Корабельные дела?» — начал строить догадки Джим.

Он оказался прав, но лишь наполовину. Помолчав пару минут, словно подбирая подходящие формулировки, вулканец заговорил. Но то, с чего он начал, звучало, мягко говоря… несколько неожиданно.

— Капитан… могу я задать вам личный вопрос?

Джим вздрогнул.

— Э-э-э… конечно, Спок.

— Мне нужна ваша… консультация.

— Консультация?

— Именно. Мне известно, что вы хорошо знакомы с земными ритуалами ухаживания. Я же, к некоторому сожалению, мало сведущ в этой области. Поэтому…

Кирк побледнел, потом покраснел, а потом и вовсе сделался зеленоватым — почти как его собеседник.

— Ритуалы ухаживания? Но… зачем тебе, Спок? Ох… прости, я идиот. Тебе кто-то нравится, да? Ты хочешь…

— Именно, капитан. После длительных размышлений, тщательно взвесив все имеющиеся у меня факты, я пришел к выводу, что мое отношение к определенному индивиду давно вышло за рамки служебного и даже дружеского. И… некоторое время назад я получил информацию, что упомянутый индивид… также испытывает ко мне некоторый интерес. Эта информация пока не проверена, и мне хотелось бы…

— Проверить ее, я понял, — замогильным голосом отозвался Кирк. — Ты хочешь узнать, как бы это сделал я?

— Именно, капитан.

Кирк, заметно нервничая, прислонился к стене и несколько секунд собирался с мыслями. Спок терпеливо ждал. Наконец, Джим заговорил:

— Я бы… пожалуй, я бы просто пригласил ее в ресторан. Это банально, но работает уже много веков.

— Вы полагаете?

— Да. Я полагаю, — невесело хохотнул Кирк. Лицо его на секунду исказилось, и могло показаться, что ему недалеко до истерики, но он взял себя в руки.

— Благодарю вас, капитан, — Спок чинно кивнул, что в лежачем положении смотрелось довольно комично, а затем вдруг, без всякого перехода, вежливо поинтересовался: — у вас нет никаких планов на сегодняшний вечер?

Джим оторопел. Такого поворота он точно не ожидал.

— У меня? Никаких…

— В таком случае, не хотите ли вы посетить один из местных ресторанов? Вместе со мной, разумеется.

На несколько секунд Кирк потерял дар речи. Когда же голос вернулся к нему, он сумел лишь пробормотать:

— Конечно, Спок… Но…

— Есть какое-то проблемы?

— Э-э-э… нет… но… постой… значит, речь шла обо мне? Я правильно тебя понял?

— Разумеется, капитан. Я думал, это очевидно.

— Спок… ах, черт! Ну ты…

Джим нервно рассмеялся. Ему очень хотелось верить, что это не какой-нибудь неудачный розыгрыш. Впрочем, вряд ли вулканец был способен на розыгрыши, и это немного успокаивало. Джим поднял глаза:

— Ты серьезно, да, Спок? Это…

Кирку явно требовалось какое-то время на осмысление произошедшего, но усилием воли ему все же удалось собрать растрепанные чувства в кулак:

— Это… конечно, хорошо, да, я согласен. Но… все это как-то неожиданно. Если ты и правда… то… почему ты молчал столько времени? Ведь я же…

— Как я уже упомянул, до сегодняшнего дня у меня не было информации о том, что вы… также заинтересованы.

Джим нервно хохотнул.

— Серьезно? Да даже Боунз это заметил… как выяснилось. Все мои действия буквально кричали об этом.

— Простите? Мне казалось, что, если индивид резко критикует твои высказывания, не соглашается с тобой по большинству вопросов…

— Это значит, что, вполне вероятно, ты этому индивиду нравишься, — улыбаясь, кивнул Джим. — Если этот индивид — землянин.

Спок недоуменно моргнул.

— Вы хотите сказать, что это некая закономерность?

— Ну… в какой-то мере. Да, Спок, люди нелогичны.

На несколько секунд воцарилась тишина; коммандер явно пытался должным образом осмыслить услышанное. Кирк шагнул ближе и хитро прищурился:

— Кстати, вулканцы, как оказалось, в этом не более логичны, чем люди. Я тоже как-то не замечал особых знаков внимания с твоей стороны.

Во взгляде Спока мелькнуло удивление.

— Прошу прощения?

— Ну, ты вел себя по-дружески, но не более того.

Вулканец слегка нахмурился.

— Мне казалось, что мои попытки уберечь вас от ошибок, мое неизменно пристальное внимание ко всем вашим действиям, мои советы и…

Кирк прервал его хохотом.

— О да, безусловно, все это выглядело безумно романтично!

Перестав смеяться, он добавил тише:

— Ладно. Что было, то было. Я рад, что мы наконец все-таки поняли друг друга. Но… ты сказал, что узнал… ну, что я тоже… только сегодня. Как… откуда ты узнал?

— О том, что вы также испытываете ко мне интерес?

— Да. Именно. Откуда? — в голове Джима резко всплыла утренняя перепалка с МакКоем, и он снова смутился. — Ты не спал, да? Ты слышал наш разговор с Боунзом?

Спок удивленно приподнял бровь.

— Какой разговор?

— Ну… несколько часов назад.

— Нет.

— Но… тогда откуда?

— Все довольно просто, капитан. Полагаю, вы помните, что прошлую ночь нам с вами пришлось провести вместе. — Коммандер запнулся, сообразив, что последняя фраза прозвучала несколько двусмысленно. — Простите, я имел в виду — в одном помещении… в этом номере.

— И-и-и?

— Вы не догадываетесь?

Джим напрягся.

— Нет.

— Дело в том, что вы разговариваете во сне, — ровно сообщил вулканец.

***

По местному времени был уже поздний вечер, когда все трое вернулись в отель, чтобы собрать вещи и сдать комнаты. Пришло время возвращаться на «Энтерпрайз». Джим светился, как индикатор максимального варпа на приборной панели; Спок был невозмутим, но во взгляде его угадывалось нечто, весьма напоминавшее внутреннее довольство, которое он, разумеется, не стремился демонстрировать всем и каждому. Впрочем, доктор, обычно всем недовольный, на сей раз тоже пребывал в отличном расположении духа. И вот это уже было довольно странно. Кирк не смог сдержать любопытства:

— Боунз, у тебя какое-то подозрительно хорошее настроение. Еще со вчерашнего дня. Ты что, познакомился с очаровательной рептилией и теперь собираешься утащить ее на корабль вот в этом вот чемоданчике?

И он выразительно кивнул на некое подобие саквояжа, которое МакКой почти с нежностью прижимал к своей широкой груди. Доктор слегка стушевался.

— Ну и мысли приходят тебе в голову, Джим. Там просто… кое-какие любопытные… сувениры.

Взгляд Спока стал настороженным. Джим тоже покосился на саквояж с подозрением:

— Только не говори, что там поющая орхидея.

МакКой поперхнулся:

— Конечно, нет. Я бы не стал подвергать опасности членов экипажа, — он выразительно покосился на Спока, — я все-таки доктор. Этот… предмет совершенно безвреден. Не беспокойся, я не взял бы с планеты ничего, что запрещено проносить на борт.

Любопытство Джима разгорелось еще сильнее. Улыбаясь одной из своих самых обезоруживающих улыбок, он подошел к доктору немного ближе:

— Ладно. Но мне ты ведь покажешь, что у тебя там за штука?

МакКой насупился. Кирк придвинулся еще немного, заговорщицки поигрывая бровями:

— Ну же, Боунз. Мы со Споком никому не расскажем, если что.

Доктор обреченно вздохнул и сдался:

— Да уж, видно, мне никак от тебя не отделаться, Джим. Смотри.

Саквояж (Кирк только теперь заметил, что в нем проделано множество маленьких дырочек) открылся с легким щелчком, и заинтересованным взглядам предстало… оно. Фиолетово-розовое, пупырчатое, снабженное тремя щупальцами и внушительным шипом, оно слегка шевелилось и даже издавало какие-то тихие невнятные звуки. Впрочем, звуки эти казались довольными; судя по всему, местный овощ прекрасно чувствовал себя в чемодане МакКоя. Джим ошарашено моргнул.

— Пермайнан Саюран? Но… как ты уговорил этих рептилий отдать тебе одну из их священных коров? И… зачем?

Он повернулся к Споку. И осекся, увидев на лице вулканца понимающее выражение.

— Капитан, должен признаться, что у меня тоже возникали подобные мысли. Данный представитель флоры…

— Скорее уж, фауны, — усмехнулся МакКой.

— Представляет собой крайне интересный объект для изучения, — невозмутимо закончил Спок.

Джим фыркнул; несколько секунд он переводил взгляд со своего старшего медика на офицера по науке и обратно, а потом в глазах его заплясали искорки сдерживаемого смеха:

— Я вижу, вы снова отлично друг друга понимаете.

«Но, я полагаю, вы больше не ревнуете, Джим». Спок не сказал этого вслух, но это отчетливо читалось в его взгляде. Вслух он сказал другое:

— Прежде всего, я ученый, капитан.

МакКой с вызовом поднял голову:

— А я все еще доктор. И исследования в области ксенобиологии — по-прежнему прерогатива медицинского отдела.

Тут Джим не выдержал и расхохотался.

— Ладно, я понял. Надеюсь, вы не подеретесь из-за этого… головоногого. И да, поскольку это… этот… короче, овощ наверняка охраняется десятком законов этой планеты, а она теперь входит в состав Федерации, смотрите мне, чтобы ни один волос… точнее, щупальце не упало с его головы. Договорились, Боунз?

МакКой осторожно закрыл саквояж и прижал его к себе, словно юную трепетную деву:

— Разумеется, капитан.

@темы: Star Trek, Фанфики

---

Любопытно, что на значительную часть действительно хороших книг и фильмов я обычно натыкаюсь совершенно случайно. У меня нет привычки писать рецензии, и вряд ли я такой привычкой обзаведусь, но после просмотра "Луны 2112" (в оригинале просто "Moon") вдруг захотелось написать пару слов.
Вкратце. За последнее время это один из немногих фантастических фильмов, сюжет которого не был предсказуем. Да, это действительно было неожиданно. Не буду спойлерить - вдруг кто-то захочет посмотреть - скажу лишь, что фильм заставляет задуматься. Отдельно надо отметить очень атмосферное музыкальное оформление и отличную актерскую игру. Мне хочется это пересмотреть, а такое случается нечасто.

@темы: Размышлизмы, Фильмы

---

Star Trek. "Рапорт"

Да, давненько тут ничего не выкладывалось... Наверно, пора)

Рапорт
Автор: Harry Cantino
Фандом: Звездный путь (в тексте нет прямых указаний на ТОС или Ребут, но, перечитав, аффтар понял, что характеры ближе к ТОСовским)
Категория: слэш
Пейринг: Кирк/Спок
Жанр: романтика с элементами драмы, если такое бывает)
Саммари: Спок подает неожиданный рапорт.
Размер: мини
Дисклеймер: персонажи не мои и выгоды из этого безобразия я не извлекаю
Размещение на других ресурсах: только с разрешения автора
Статус: закончен

Капитан встал из-за стола и резким движением одернул форму. Дыхание срывалось, и, прежде чем что-то предпринять, нужно было хотя бы просто выровнять пульс. Прижавшись лбом к переборке, он на мгновение закрыл глаза. Он все еще не мог поверить. Его старпом не мог с ним так поступить.

Но рапорт, который лежал на краю стола, был неотъемлемой частью реальности.

Спок принес его утром, за несколько минут до альфа-смены, и Кирк не успел его прочесть. В тот момент ничто не заставило капитана насторожиться — он был уверен, что это вполне рядовая бумага со скучным перечислением оборудования, необходимого для «эффективной работы научного отдела».

Кирк даже не подозревал, насколько его предположения далеки от истины.

Это было прошение об отставке.

Пройдясь по каюте от стола до двери и обратно, капитан остановился; пальцы сами собой снова потянулись к падду. Буквы, выведенные каллиграфическим почерком, плясали и расплывались перед глазами.

«Этого… не может быть. Это какая-то ошибка. Сейчас я все выясню».

Кирк активировал интерком.

— Мистер Спок?

— Я слушаю, капитан.

— Зайдите ко мне, пожалуйста. Это по поводу вашего рапорта.

Повисла секундная пауза. Как будто вулканец что-то обдумывал. Затем он кратко резюмировал:

— Я буду у вас через четыре с половиной минуты.

И дал отбой.

Когда он вошел в каюту капитана (через четыре минуты тридцать секунд, как и обещал), Кирк уже успел взять под контроль если не свои эмоции, то, во всяком случае, выражение лица.

— Садитесь, коммандер.

Официальное обращение резануло слух. Не Споку — Кирку; капитан сам не ожидал, что это прозвучит так сухо.

Вулканец молча опустился на предложенный стул и замер, ожидая вопросов. Взгляд его был нечитаем; строгие черты застыли в спокойной сосредоточенности. Несколько секунд Джим машинально разглядывал от природы выразительный вулканский профиль, а затем мягко заговорил:

— Могу я узнать, почему вы решили подать в отставку, Спок? У вас что-то случилось?

— В рапорте все изложено, капитан.

Кирк покачал головой.

— Меня не интересует официальная причина. Личные обстоятельства — это слишком расплывчато.

— Прошу прощения, но я не могу сказать вам ничего более определенного.

По губам капитана скользнула кривоватая улыбка.

— Хотите сказать, что меня это не касается?

— Я бы подобрал другую формулировку, но суть передана верно.

Кирк предвидел осложнения, но такого не ожидал. Резкий ответ уже готов был сорваться с его языка, но он вовремя удержал его. Сделав длинный вдох, он сел напротив вулканца и крепко сцепил руки в замок.

— Спок… я сейчас говорю не как капитан, а как друг. Прошу вас, расскажите мне, что произошло. Возможно, я смогу вам чем-то помочь. Я уверен, вы и сами не хотите оставлять службу.

Спок некоторое время молчал. Трудно было сказать, о чем он думает; он просто сидел, глядя прямо перед собой и скрестив руки на груди. Затем он перевел взгляд на Кирка и ровно ответил:

— Я никак не могу это прокомментировать. Мне нечего добавить к уже сказанному, капитан.

— Мы сейчас не при исполнении. Раньше в свободное от службы время вы называли меня по имени.

В словах Джима прозвучала горечь. На секунду ему показалось, что это тупик. Вулканец просто закрылся; Кирк знал по опыту, что выковырять его из раковины чертовски трудно, если не сказать — невозможно. Тишина давила и, похоже, Спок не собирался ее нарушать.

Так прошла минута — может, чуть больше. Капитан встал и нервно прошелся до стены и обратно. Нет, он не сдастся без борьбы. Он никогда не верил в безвыходные ситуации.

— Хорошо. Я подпишу ваше прошение. Но вы ведь знаете, что не можете покинуть корабль в ближайшее время, даже если я быстро получу положительный ответ из штаба. Во-первых, потому, что чисто технически в данный момент это невозможно — ближайшая звездная база от нас в десяти днях пути. А во-вторых… вам известно, что нам предстоят сложные переговоры, и вы будете нужны мне, Спок. Поэтому прошу вас — давайте отложим этот разговор. И у вас будет возможность еще раз все обдумать.

Спок тоже встал.

— Хорошо. Полагаю, вопрос решится в течение двух недель. Я предвидел эту задержку. Согласен, что она вполне обоснована.

Джим кивнул, переводя дыхание. Он понимал, что это лишь отсрочка, но он что-нибудь придумает. Не может быть иначе. Немного помолчав, он резко сменил тему:

— Спок… мы с вами давно не играли в шахматы. Не хотите сыграть сегодня вечером?

Неожиданный вопрос заставил Спока озадаченно приподнять бровь.

— Прошу прощения?

— Вы сегодня заняты? — Кирк смотрел на своего — пока еще своего старпома — обманчиво простодушным взглядом и улыбался; улыбался слегка через силу, но Спок видел лишь результат его мимических усилий. И медлил с ответом. Пауза затягивалась, и улыбка капитана постепенно увядала, как ригелианская орхидея на сквозняке.

В последнее время они редко общались. Кирку даже казалось, что Спок начал его избегать. Теперь было очевидно — эти опасения были отнюдь не беспочвенны. А ведь в какой-то момент Джим был почти уверен, что они стали друзьями. Близкими друзьями. Он сам не мог бы точно сказать, с чего это началось, лишь с каждым днем все отчетливее понимал, что дорожит этими отношениями. Но потом что-то сломалось…

Наверное, если бы капитан попытался спросить своего старпома, какая кошка между ними пробежала, тот в своей обычной манере ответил бы, что подобное невозможно ввиду отсутствия на борту означенных млекопитающих. Вряд ли столь конструктивный диалог хоть сколько-нибудь прояснил бы ситуацию. Говорят, вулканцы не лгут; но, если вулканец не хочет отвечать на вопрос, он всегда найдет способ уйти от ответа. Или избежать нежелательного разговора вообще.

Вот и сейчас Спок ответит отказом. Кирк уже знал это почти наверняка; он видел по этому, казалось бы, нечитаемому лицу, что его затея обречена — он давно научился улавливать где-то в изгибе бровей, в уголках рта, в выражении глаз вулканца то, что вряд ли замечали другие. Губы Спока дрогнули, собираясь произнести бесцветное «Нет», но не успели этого сделать.

— Не отвечайте, — резко бросил Кирк, отворачиваясь. — Это была плохая идея.

Он дернул дверцу бара и вытащил бутылку саурианского бренди. Плеснул в стакан, затем взял второй и вопросительно посмотрел на Спока.

— Выпьете со мной? Да, я знаю, что вы не пьете, но иногда вы делаете исключение. Не знаю, как вам, но мне это нужно сейчас. Я, конечно, могу выпить и один, но, как радушный хозяин, я обязан предложить.

Спок неожиданно кивнул.

— Я выпью.

Кирк прищурился.

— Да, сегодня действительно день сюрпризов.

Он плеснул во второй стакан и протянул его Споку. Когда вулканец коснулся хрусталя, его пальцы случайно задели руку Кирка; старпом задержал дыхание и сделал шаг назад, словно обжегшись. Капитан болезненно поморщился.

— Я хочу выпить за… А впрочем, вулканцы ведь не произносят тостов, верно? Хорошая традиция.

Он молча осушил стакан и со стуком поставил его на стол. Спок лишь слегка пригубил, не сводя с капитана острого взгляда. Кирк скрестил руки на груди; подняв глаза, он наткнулся на этот взгляд и вдруг понял, что должен сказать. Сказать то, что мучило его вот уже несколько месяцев. То, что Спок никогда не должен был узнать, если бы… если бы все не сложилось так, как сложилось.

— Спок, я… я хочу, чтобы вы знали кое-что… Кто знает, может, у нас больше не будет возможности поговорить…

Он замолчал, подбирая слова; вулканец молча ждал продолжения. Постороннему наблюдателю могло бы показаться, что Споку безразличен этот разговор; его лицо было бесстрастно, и лишь чуть сведенные брови выдавали его напряжение.

— Я… глубоко уважаю вас, как офицера, — выдавил Кирк и снова замолчал. Он хотел сказать другое; внутренняя борьба отражалась в его взгляде и заставляла подрагивать пальцы. В придачу ко всему язык не желал его слушаться, а губы словно онемели.

Тщетно прождав несколько секунд, Спок едва слышно выдохнул и на мгновение прикрыл глаза. Так, словно ему требовалась передышка. Затем он поднял голову, устремил взгляд куда-то в пространство перед собой и тихо заговорил:

— Я тоже безмерно уважаю вас, капитан. Как офицера и человека. Я всегда буду с гордостью вспоминать время нашей совместной службы. Я…

Внутри Джима что-то сломалось.

— Тогда почему, Спок? Черт возьми, почему?

Голос сорвался на крик; Кирк рванул воротник форменной туники, который вдруг показался слишком тесным, и тяжело перевел дыхание. Ему хотелось схватить вулканца за плечи, встряхнуть и заставить сказать правду; хотелось увидеть эмоции на этом невыносимо спокойном лице; хотелось, наконец, сделать что-то, чтобы разбить эту ледяную стену, в которой он тщетно искал лазейку столько долгих месяцев.

Спок вздрогнул, словно ощутив это невысказанное желание.

— Капитан…

— Не «капитан»! Джим! — едва не зарычал Кирк. — Я… я не могу тебя отпустить. Ты нужен этому кораблю. Ты… нужен мне.

Его руки опустились, а все тело как-то враз обмякло после этих слов, словно он израсходовал весь воздух, а вдохнуть снова не было сил. Спок сжал пальцы за спиной, снова тщетно ожидая продолжения. У вулканца вдруг стало такое лицо, будто он ждал чего-то конкретного, но в то же время почти не надеялся это услышать. Наконец, он тяжело выдохнул:

— Капитан… Джим. Я должен покинуть корабль. Я должен сделать это потому, что с некоторых пор … считаю себя эмоционально скомпрометированным. Тот спектр эмоций, который я испытываю к… одному из членов экипажа, является недопустимым нарушением…

— Что?

Кирк поднял глаза — ошеломленно, недоверчиво, вопросительно.

— Вы слышали, капитан.

— Спок, о чем… прости, я могу узнать, о ком ты говоришь? К кому ты испытываешь этот… спектр?

— К вам, капитан.

Голос вулканца прозвучал глухо. Трудно было даже представить, чего стоило ему это признание. Хрустнув костяшками пальцев, он неживым, деревянным движением повернулся к выходу.

— Прошу прощения. Мне лучше уйти.

— Компьютер, заблокировать дверь.

Джим метнулся к Споку настолько быстро, что даже великолепная вулканская реакция оказалась бесполезна. Впрочем, справедливости ради стоит отметить, что коммандер в этот момент был далеко не в лучшей форме. Он беспомощно моргнул, поднял руку, намереваясь отстранить капитана, но успел лишь полузадушенно охнуть; Кирк одним неразрывным, хищным движением прижал его к переборке, впился пальцами в жилистые плечи и накрыл губами губы.

Остальное происходило словно в полусне. Ошеломленный вулканец несколько секунд никак не реагировал — не двигался и, казалось, даже не дышал. Но в тот самый момент, когда Джим испугался, что ему так и не ответят, Спока как будто прорвало. Его губы — безумные, ненасытные — набросились на человека с дикой, пугающей жадностью. Он прижал Кирка к себе и словно пытался врасти в него, стать с ним единым целым, наплевав на несколько слоев плотной казенной ткани. Когда же он, наконец, оторвался от Джима, тот слегка покачнулся, глотнул воздуха и издал хриплый, придушенный смешок.

— Это… невероятно.

Он сделал паузу, прижал ладони к лицу, словно пытаясь охладить горящую кожу, и глухо продолжил:

— Спок… какой же ты… твердолобый вулканский… баран. Я последние полгода только и делал, что пытался до тебя достучаться. А ты… Неужели ты ничего не видел? Почему ты молчал?

Споку потребовалось несколько секунд, чтобы вернуть себе возможность связно говорить, а быть может, и связно мыслить.

— То, что мы сделали… это неправильно. Я не должен был… и вы не…

Кирк легко приложил пальцы к его губам, призывая замолчать, и лихорадочные зеленоватые пятна на скулах вулканца стали чуточку ярче.

— Почему, Спок? Что мы сделали неправильно?

— Капитан, вы не можете не понимать…

— Понимать что? О, только не начинай цитировать Устав. Ни один его пункт прямо не регламентирует личные отношения между офицерами.

— Да, но соображения этики…

— Перестань. Нет ничего неэтичного в том, чтобы испытывать… этот самый спектр эмоций, о котором ты говорил.

Спок молчал — то ли пытаясь прийти в себя, то ли подбирая аргументы для продолжения дискуссии. Кирк снова подался ближе.

— Скажи честно, тебя останавливали только соображения этики?

— Не только они, — наконец, после паузы уклончиво признал вулканец. Джим смотрел вопросительно и слегка настороженно.

— Я был уверен… что мои чувства не взаимны, — едва слышно продолжил Спок. Джим выдохнул.

— Значит, у меня будет возможность доказать тебе обратное.

Он снова легонько толкнул Спока к переборке; тот не сопротивлялся, все еще находясь в легкой прострации. Во взгляде Кирка неожиданно мелькнуло лукавство.

— Коммандер, я уверен, вы понимаете, что в связи с только что открывшимися обстоятельствами… я и не подумаю подписывать ваше прошение.

Спок моргнул, словно не сразу сообразив, о чем речь. Он молчал почти целую минуту, прежде чем отмер и хрипло выговорил:

— Полагаю, я отзову свой рапорт, капитан.

Джим прижался лбом к стене над плечом вулканца и, хитро скосив глаза, победно улыбнулся:

— Разумное решение, коммандер.

@темы: Star Trek, Фанфики

---

Парикмахер для вулканца

Автор: Harry Cantino
Фандом: Звездный путь (в тексте нет прямых указаний на ТОС или Ребут, но характеры и атмосфера, кажется, ближе к ТОСу)
Категория: джен
Основные персонажи: Кирк, Спок, Чехов, МакКой.
Жанр: юмор
Саммари: история о том, как энсин Чехов проявил инициативу... и о том, что из этого вышло.
Размер: мини
Дисклеймер: персонажи не мои и выгоды из этого безобразия я не извлекаю
Размещение на других ресурсах: только с разрешения автора
Статус: закончен

Громоздкие настольные часы показывали без четверти девять. «Веселье сейчас, наверно, в самом разгаре», — предвкушая приятный вечер, подумал Кирк. Каюту наполняло звонкое «тик-так» — часы были настолько великолепной подделкой под старину, что даже звук этот воспроизводили в точности, словно действительно были механическими. Капитан любил такие вещи. Они напоминали о временах, когда книги были бумажными, еда — не реплицированной, а человечество только-только начинало осваивать космические просторы. «Нелогично», — так отзывался об этой маленькой капитанской слабости старший помощник. Впрочем, будучи наполовину вулканцем и относясь к землянам с известной долей снисходительности, в глубине души он полагал, что люди имеют право на некоторые причуды. Разумеется, совсем небольшие и не мешающие исполнению профессиональных обязанностей.

Капитан задержал взгляд на широких резных стрелках, в последний раз провел расческой по волосам и бегло посмотрел в зеркало, чтобы оценить результат.

— Мда… Пожалуй, пора подстричься.

Мысленно прикинув, когда корабль сможет попасть на звездную базу, Кирк слегка нахмурился. «Не раньше, чем через две недели. В лучшем случае — через двенадцать дней». Разумеется, он мог уладить вопрос со стрижкой, не дожидаясь прибытия на базу — при помощи машинки с тремя стандартными сменными насадками, но он предпочитал доверять себя рукам парикмахера. Это тоже было его маленькой человеческой причудой. В конце концов, после стольких лет службы в Звездном флоте он имел право на некоторые вольности в прическе.

Смирившись с мыслью, что придется некоторое время потерпеть длинную непослушную прядь, постоянно норовившую упасть на лоб, он одернул форменную тунику и вышел из каюты. Ему нравилось носить форму даже в свободное от службы время, да и капитанские нашивки смотрелись, по его мнению, весьма привлекательно. Во всех случаях.

В комнате отдыха в этот час действительно было весело — если считать критерием веселья присутствие на три четверти пьяного доктора МакКоя, развлекающего двух довольно бледных энсинов увлекательными историями из своей медицинской практики. Его и офицеров альфа-смены Кирк заприметил в первую очередь; Сулу с Чеховым играли в карты за одним из столиков, а лейтенант Ухура сидела неподалеку и пила травянисто-зеленый коктейль. Капитан поприветствовал их дружеским кивком и тут заметил еще одного офицера, которого, мягко говоря, увидеть в комнате отдыха удавалось нечасто.

— Мистер Спок! Какая неожиданность. Неужели ваш отдел закончил все запланированные эксперименты? — шутливо поинтересовался Кирк, подходя к долговязой фигуре, застывшей в глубокомысленной позе.

Старший помощник и, по совместительству, глава научной службы корабля коммандер Спок невозмутимо поднял голову.

— Разумеется, нет, капитан. И один из этих экспериментов, полагаю, потребует моего присутствия приблизительно через одиннадцать целых, восемь десятых минуты. Поэтому ровно через шесть минут я буду вынужден вас покинуть.

Кирк только теперь заметил, что пальцы Спока все еще лежат на струнах ка’атиры. Вероятно, Ухура недавно пела, а коммандер ей аккомпанировал. Капитан искренне пожалел, что не пришел чуть раньше. Он уже собирался посетовать вслух, когда перед самым его носом вдруг вырос энсин Чехов. Паша явно поджидал появления капитана — это читалось на его по-детски открытой физиономии.

— Разрешите обратиться!

Кирк сдержал смешок.

— Энсин, мы сейчас не на мостике. Обращайтесь.

Чехов слегка порозовел.

— Мой вопрос не займет много времени…

Кирк ободряюще кивнул:

— Я слушаю.

— Я хотел предложить… точнее, попросить… точнее, это наша коллективная просьба.

Кирк поднял брови, теперь уже с большим трудом удерживаясь от улыбки:

— Наша?

— Ну да… всего экипажа мостика. Я имею в виду нашу смену.

— Хорошо, энсин. — Краем глаза Кирк отметил, как Ухура подавила легкий смешок, а Спок поджал губы. — И в чем же заключается эта просьба?

Чехов набрал в грудь воздуха и начал сбивчиво объяснять:

— Понимаете, мы тут все подумали… это по поводу надлежащего внешнего вида… ну в общем… Устав ведь позволяет носить разные стрижки… особенно женщинам… а ждать, пока мы прибудем на звездную базу, иногда приходится долго… В общем, почему бы нам не открыть на «Энтерпрайз» собственную парикмахерскую? На общественных началах, конечно.

Кирк был застигнут врасплох. Он медленно моргнул и обвел взглядом собравшихся вокруг офицеров. Судя по лицам, эта мысль действительно всем была по душе. Ну, разве что, кроме Спока. Старпом усиленно делал вид, что его все это безобразие никоим образом не касается.

— Предположим, — обронил Кирк, — но… я не совсем понимаю, кто же будет стричь? Или каждый по очереди в свободное от службы время? Боюсь… в этом случае результаты будут довольно плачевными.

Юный навигатор стал совсем красным.

— Этот вопрос как раз уже решен… Дело в том, что я учился на парикмахерских курсах… перед тем, как поступить в Академию… и я их даже почти закончил.

Кирк молча смотрел на оживленную мимику парнишки и думал, что на ловца и зверь бежит. Надо же, ведь всего каких-то двадцать минут назад он тоже думал о том, как было бы здорово иметь на корабле что-то вроде парикмахерской. Его, правда, немного смущало чеховское «почти», но в конце концов он рассудил, что человек, «почти закончивший» парикмахерские курсы, все-таки предпочтительнее, чем пьяный МакКой с машинкой. Действительно, почему бы нет? Женская часть экипажа уж точно будет в восторге. Да и Споку уже не мешало бы подстричься… Кирк бросил взгляд на старпома. Стоп. Спок. Вот это будет отдельный аттракцион.

— Ваша идея не лишена рациональности, — в притворной задумчивости заметил капитан. — Пожалуй, я подумаю над этим предложением.

Чехов просиял.

Остаток вечера прошел, как выразился бы старпом, в «непринужденной дружеской атмосфере», а через два дня одно из подсобных помещений было переоборудовано в парикмахерскую.

***

— Вы хотите стрижку, укладку или…

— Стрижку. Покороче. Что-нибудь аккуратное и практичное.

Щелкали ножницы, ворчала машинка, менялись насадки. Кто бы мог подумать, что юный навигатор будет так ловко орудовать парикмахерскими принадлежностями? Только за первые два дня (точнее, вечера, ибо Паша по-прежнему работал в альфа-смене) в импровизированной парикмахерской побывало человек двадцать. При этом желающих было, как минимум, вдвое больше. Паша просто не успевал осчастливить всех, кто стоял в очереди, и в конце концов ему пришлось взять в обучение Сулу, который неожиданно изъявил желание поучаствовать в благом начинании. Вскоре рулевой освоил несколько простых стрижек и начал помогать Чехову в его нелегком деле.

Поток желающих подстричься, завить и покрасить волосы, уложить непослушные вихры, а то и вовсе поменять стиль не иссякал до позднего вечера. Дней через десять после открытия «салона» туда с опаской заглянул Кирк. Некоторое время понаблюдав с порога за работой Паши, он решился.

— Мистер Чехов!

Юноша вздрогнул и обернулся, едва не вытянувшись по стойке смирно.

— Слушаю, капитан!

Кирк поморщился.

— Перестаньте, энсин. Мы не на мостике. Вы меня… не подстрижете?

Чехов просиял, и через пять минут капитан уже сидел во вращающемся кресле, а Паша колдовал над его шевелюрой. Вышел Кирк из парикмахерской примерно через двадцать минут, подстриженный, ухоженный и сияющий, как бляха на его парадной форме. Возвращаясь в свою каюту, мысленно он еще раз похвалил себя за правильное решение. Парикмахерская прямо на корабле — что может быть удобнее? Весь экипаж доволен, капитан вовремя подстрижен, и даже старпом уже успел заглянуть в импровизированный салон. Правда, он только посмотрел.

Кирк притормозил. На какое-то время он позабыл о своем коварном плане — понаблюдать за тем, как вулканец будет вести себя в парикмахерском кресле, доверив Паше свою глянцевито поблескивающую макушку, но сейчас эта воображаемая картинка живо всплыла в его голове. Капитан был уверен, что зрелище будет незабываемым — брови Спока, как минимум, станцуют сальсу. Спустя полторы секунды решение было принято. Кирк развернулся и решительно зашагал в обратном направлении.

Мистер Спок обнаружился в лаборатории органической химии. Капитан вошел, церемонно поприветствовал его и с подчеркнутым вниманием оглядел его прилизанную челку, ровную, как газон перед зданием Адмиралтейства.

— Коммандер, вы, наверное, уже слышали о некоторых нововведениях на борту. Например, о том, что у нас появилась собственная парикмахерская.

— Да, я слышал, капитан.

— И что вы об этом думаете?

— Полагаю, к этому с одобрением отнеслись около восьмидесяти процентов экипажа.

— А вы как к этому относитесь?

— Мое отношение можно охарактеризовать как… нейтральное.

Кирк помолчал, красноречиво разглядывая геометрически правильно остриженный затылок.

— Я думаю, нейтральное пора сменить на положительное, мистер Спок. Ваши волосы требуют стрижки.

Спок на секунду смешался, но проявилось это лишь в чуть затянувшейся паузе.

— Прошу прощения, капитан, но мои волосы на данный момент лишь на ноль целых, три десятых дюйма длиннее, чем требует Устав. Через двое целых, пять десятых стандартных суток корабль прибудет на звездную базу и…

Кирк улыбнулся, его тон стал почти елейным.

— Мистер Спок, но за эти двое с половиной суток ваши волосы успеют отрасти еще…

Спок произвел мгновенный подсчет:

— На ноль целых, восемьдесят четыре сотых…

Кирк его прервал:

— Вот именно. И поэтому я настоятельно рекомендую вам воспользоваться услугами Паши.

— Но вулканцы…

— Не хотите ли вы сказать, что вулканцы обладают способностью усилием воли останавливать рост волос?

Спок поджал губы.

— Полагаю, нет, сэр.

— Ну, вот и отлично. Значит, Паша ждет вас сегодня. Я его предупрежу. И да, кстати… мы можем задержаться на Ригеле-7, и нет никаких гарантий, что мы прибудем на звездную базу по расписанию. Я не удивлюсь, если мы попадем туда дней через пять… а то и через неделю.

Это был контрольный выстрел. Спок тяжело вздохнул (разумеется, это был вулканский вариант тяжелого вздоха), поменял местами две абсолютно одинаковые с виду колбы и кивнул.

— Да, капитан.

***

Паша улыбался так, словно выиграл самый главный парикмахерский приз и получил звание коммандера в придачу. В его кресле сидел старший помощник Спок собственной персоной. Сидел с поджатыми губами и мученическим видом, но все-таки сидел и даже не делал попыток сбежать. Очевидно, благодаря тому, что Кирк дежурил неподалеку. Ну как, дежурил… «оказывал моральную поддержку другу и сослуживцу». И с нескрываемым интересом наблюдал за отражением старпмовской физиономии в зеркале.

Чехов, вежливо выслушав пожелания коммандера, приступил к делу. Работал он быстро; ножницы весело скалились в нескольких миллиметрах от острых вулканских ушей, а лицо Спока украшало выражение, достойное философа-стоика. Ни одна из сторон, включая Кирка, на комментарии не решалась, и все происходило в «стандартной рабочей атмосфере». Минут через пять капитан заскучал и, решив, что самое интересное (а именно — лицо Спока в момент, когда тот взглянул на Пашины инструменты, собранные, что называется, «с миру по нитке») уже увидел, собирался было уйти и поискать развлечений где-нибудь в другом месте. Но тут Чехов неожиданно вышел из режима робота-цирюльника и решил проявить инициативу.

— Коммандер, а как вы относитесь к нестандартным решениям? Я бы предложил вам добавить в образ немного креатива.

Спок напрягся. Кирк притормозил и навострил уши.

— Сказанное вами, энсин, сформулировано весьма расплывчато. Не могли бы вы говорить конкретнее? — строго прогудел коммандер, покосившись на Пашу с явным неодобрением.

— Ну… — Чехов сделал шаг назад и полюбовался делом рук своих. — Например, можно сделать косую челку…

Вулканец вздрогнул.

— … или покрасить несколько прядей в синий цвет…

У старпома дернулся глаз.

— А может… — Паша и дальше продолжал бы свои творческие размышления вслух, если бы Кирк не толкнул его локтем. Глянув в зеркало и увидев шокированную физиономию вулканца, капитан неожиданно сжалился над ним и решил положить конец его мучениям.

— Чехов, я думаю, что все вышеперечисленное, а также то, что вы еще собираетесь предложить, вряд ли соответствует вулканским традициям, которые мистер Спок, безусловно, чтит.

— Вы совершенно правы, капитан, — подал голос Спок, предварительно слегка откашлявшись. — Я полагаю, моя обычная стрижка не нуждается в каких бы то ни было доработках.

Паша печально вздохнул, но настаивать не решился. Кирк, уверенный, что ничего забавного здесь уже не произойдет, незаметно вышел в коридор. Чехов в последний раз прошелся машинкой по черному затылку и тут… лукавый, но большую часть времени довольно смирный чертик, сидящий у него внутри, взбунтовался. Юный навигатор честно попытался его усмирить. Через пару минут схватка между Чеховым и искушением закончилась вничью; в результате стрижка вулканца в области затылка претерпела небольшие изменения. Отнюдь не фатальные и, по мнению Паши, вполне соответствующие строгим вулканским принципам, а также характеру и вкусам самого коммандера. Спок, благодаря отсутствию второго зеркала, изменений благополучно не заметил; когда Паша сообщил ему, что все готово, он встал, сдержанно поблагодарил и чинно вышел. Несколько человек проводили его заинтересованными взглядами, но ничего не сказали.

Чтобы добраться до своей каюты, Споку нужно было пройти двадцать два метра по коридору, свернуть в переход между отсеками и преодолеть еще четырнадцать метров свободного пространства. Когда он уже подходил к разветвлению коридора, из лазарета вынырнул доктор МакКой. Глава медслужбы поприветствовал старпома легким кивком; Спок вежливо ответил и свернул в переход, предоставив доктору возможность насладиться живым наглядным пособием «Вулканец. Вид сзади». МакКой взглянул и поперхнулся воздухом.

— Э-э-э… — ничего более вразумительного доктор не сумел произнести и, провожая Спока округлившимися глазами, вытянул шею с риском повредить шейные позвонки.

Напрасно Кирк так рано ушел из импровизированного салона — он, безусловно, должен был первым увидеть плоды искрометной фантазии навигатора. Когда капитан представлял себе посещение Споком парикмахерской как любопытный аттракцион, он вряд ли подразумевал нечто подобное. Впрочем, возможно, именно Кирк сумел бы по достоинству оценить парикмахерское искусство Чехова, а также, что гораздо важнее, его несомненную преданность своему делу и глубокое уважение к Уставу. На затылке старпома, как раз на уровне ушей, заботливой рукой Паши была аккуратно выбрита эмблема Звездного флота.

@темы: Star Trek, Фанфики